Он привез ее на Сент-Джон и увидел, что могут сотворить море и солнце. Их взаимоотношения складывались на удивление гладко и носили сугубо платонический характер. Он заменил ей отца, которого она никогда не видела, а она взяла на себя роль дочери, которой у него никогда не было. Ради нее он вложил капитал в кафе и бар на набережной Крус-бей, назвав их «У Дженни». Расходы окупились сторицей. Лучшей жизни нельзя было желать, и он всегда ждал ее, когда она задерживалась. Генри услышал снаружи шум подъехавшего джипа, громко хлопнула дверь, выходившая на крыльцо, и она со смехом ворвалась в комнату, перекинув плащ через плечо. Бросив плащ на стул, она наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Боже мой, похоже, опять начался дождливый сезон.
— К утру небо прояснится, вот увидишь. — Он взял ее за руку. — Вечер прошел удачно?
— Очень. — Она кивнула. — Приехали несколько туристов из Кэнил-бей и Хайатта. Черт побери, я валюсь с ног от усталости.
— На твоем месте я бы лег спать, уже почти три часа ночи.
— Ты на самом деле не против?
— Нет, конечно. Может, я отправлюсь нырять утром, однако к полудню вернусь. Если я заскучаю по тебе, то приду завтракать в кафе.
— Не следовало бы тебе нырять без напарника.
— Дженни, я же ныряльщик-любитель, декомпрессия мне не нужна, потому что я строго соблюдаю правила которым меня научил Боб Карни. К тому же ты знаешь, что я никогда не ныряю без своего счетчика типа «Марафон».
— Но я знаю и то, что в любой момент во время всплытия может возникнуть кессонная болезнь.
— Это верно, но в высшей степени маловероятно. — Он сжал ей руку. — А теперь кончай волноваться и ложись спать.
Поцеловав его в макушку, она вышла. Он снова принялся за чтение, захватив книгу с собой и удобно вытянувшись на кушетке у окна. Теперь ему, похоже, уже не хотелось так много спать, как раньше. Вот в чем одно из неудобств преклонного возраста, подумалось ему. Чуть погодя глаза у него начали слипаться, и он все же заснул, выпустив книгу из рук на пол.
Проснувшись, он вздрогнул. Сквозь жалюзи в комнату проникал свет. Мгновение он лежал не шевелясь, потом посмотрел на часы. Начало шестого. Встав с кровати, он вышел на веранду. День уже занимался, над линией горизонта разгоралась заря, но, как ни странно, вокруг было тихо. Море было удивительно спокойным. Возможно, это объяснялось недавно пронесшимся ураганом. Для ныряния день выдался идеальным.
Его охватили одновременно радость и беспокойство. Он поспешно направился на кухню, поставил на плиту чайник и, пока тот закипал, приготовил несколько сандвичей с сыром. Он налил кофе в термос, положил его вместе с сандвичами в вещевой мешок и снял с крючка свой старый бушлат, висевший рядом с пальто.
