— Именно это я и хочу объяснить, — сухо отрезал Бардалф.
Он нахмурился и бросил на Лу холодный взгляд. Останавливаться ему в «Монтрозском углу» или не останавливаться — это касалось только его и Дженнифер. Он не хотел, чтобы при их разговоре присутствовал кто-то еще, потому что это могло усложнить ситуацию. Тем более что Дженнифер придется проглотить горькую пилюлю, которую он собирался преподнести ей. Бардалф собирался сказать своей бывшей сводной сестре, что она должна покинуть особняк, что он намерен жить здесь один. Мужчина намеревался сказать об этом твердо и ясно, не прибегая ни к каким обтекаемым формулировкам.
Их взгляды опять встретились, и он увидел в глазах Дженнифер испуг и пассивное ожидание. Ее инертность, покорность всем и вся и раньше раздражали и злили его. В сложившейся ситуации она должна была бы накричать на него, потребовать от незваного гостя объяснений столь наглого наезда и, может, даже попытаться выгнать его из дома. Но она лишь пугливо ждала, когда на нее обрушится весь свод небесный.
Бардалфу захотелось растормошить ее и вдохнуть в нее жизнь. Захотелось вывести ее из себя и увидеть, какой она может быть в гневе. В то же время его обуревало неимоверное желание приласкать и оградить ее от всех напастей, как ограждают маленьких детей и беззащитных животных. Она была слишком уязвима. Слишком ранима. О черт, что же ему делать, как поступить?
В конце концов он решительно подошел к ней и нежно взял за руку. Пальцы Дженнифер затрепетали, и в ту же секунду их трепет, казалось, передался всему ее телу. Он заглянул ей в глаза и в их бездонной и грустной голубизне прочел лишь одну фразу: «Я знаю, что сейчас ты скажешь мне нечто неприятное».
— Сядь.
Ему потребовалось собрать в кулак волю и отбросить всякую жалось, чтобы произнести это слово твердым голосом. Он взял ее за плечи и довольно резко усадил за кухонный стол. Она, не мигая, уставилась на него, и он тотчас стал утопать в ее больших и необыкновенно выразительных глазах.
— В чем дело? — шепотом спросила Дженнифер.
Бардалф придвинул к столу другой стул и уселся в полуярде от нее. Женщина тотчас вся сжалась в комок и поспешно прикрыла руками голые колени. В ее глазах опять появился испуг.
Его просто коробило, когда он видел ее такой: рабой прошлого, беззащитной девочкой-подростком, терпящей бесконечные унижения со стороны Берты, которая изо дня в день нудно капала ей на мозги, с безжалостным упорством вытравливала в ней чувство собственного достоинства и веру в себя… Нет, ей надо уехать. Чтобы на новом месте начать новую жизнь. Чтобы найти настоящую себя.
