— Восемь… Девять… Десять… Одиннадцать!..
Но голоса постепенно слабеют, многие вдруг понимают, что опять все запуталось. Я вызываю к доске Майю помочь нам сосчитать прямые. Третье хоровое чтение — с помощью Майи — проходит успешно.
— Ну, конечно, семь, а не восемь. Котэ прав! — говорю я и ставлю цифру 7 на доску рядом с другими цифрами. Дети внимательно следят, не ошибусь ли я. Кто-то все же выкрикнул: «Это не семь!» Но другие подтвердили, что это именно семь, а не другая цифра.
— А теперь посмотрите на группу этих точек. Сосчитайте, пожалуйста, сколько их здесь, и шепните мне на ухо!
Быстро подхожу к каждому, кто меня призывает. И на меня сыплются ответы, нарушающие все устои точности математической науки: «Пять… Девять… Десять… Двадцать… Сто… Тысяча… Миллион!». A Tea шепчет мне, что там очень много точек и их невозможно сосчитать. Я останавливаюсь у ее парты.
— Tea, повтори, пожалуйста, погромче, чтобы слышали все: сколько там точек?
— Точек очень много, их трудно сосчитать!
— Спасибо, Tea!.. А вы как думаете?..
Лелеять каждую частицу души ребенка
Вдруг резко распахивается дверь. Какая-то женщина (назову ее «властной мамой») подталкивает в комнату мальчика, нарядно одетого, сует ему в руку ранец и во весь голос, полный какой-то непонятной мне угрозы, произносит:
— Найдите место моему сыну в классе! А вам позвонят!.. — Она с таким же шумом захлопывает за собой дверь и оставляет мальчика в классе.
Что же мне делать? Догнать эту маму и заставить забрать ребенка? Не допускать мальчика на урок и вывести его в коридор? В классе становится 39 ребятишек. Мне придется принести еще одну парту. Куда же ее поставить? Впрочем, дело не только в этом. Самое главное, что теперь каждому ребенку нашего класса достанется от меня еще меньшая доля внимания, ласки, заботы, помощи — всего того, что так ему необходимо!
Нет методики, нет педагога, способных приносить одинаковые плоды при любых условиях нагруженности класса детьми. Перегрузка самолета пассажирами может привести в воздухе к катастрофе. Отправить перегруженный состав в дальний путь опасно. Спросите летчиков, машинистов, и они вам скажут, чего им стоило совершать такие рейсы.
«Одним больше, одним меньше — какое это имеет значение?» Нет, имеет, и очень большое! Разве не имеет значения, будет одним меньше или одним больше плохо воспитанным человеком? А я, как и тысячи моих коллег, стремлюсь воспитать в каждом ребенке личность. Класс шестилеток — это же не цех массового производства стандартно обученных и воспитанных детей! Тут надо лелеять каждую частицу души ребенка, пропитывать каждую клеточку маленьких сердец чувством любви к человеку. Это в XVII веке Ян Амос Коменский считал возможным обучать одновременно в одном классе 300 учеников. Простим гению, что заблуждался. А вообще, приемлема ли сегодня, в преддверии XXI столетия, методика «оптового» воспитания?
