Трем хотелось сирень, трем — тюльпан.
— Что же теперь делать? — задумчиво спросила Таня. В ее глазах играла радостная усмешка: Таню больше всех увлекла игра. Увлеклись игрой и другие девочки.
— Что же делать — трое за тюльпан и трое за сирень… — еще раз промолвила Таня, как бы размышляя вслух.
Вдруг ее взгляд упал на Нину. Глухая девочка сидела у окна, на ее глазах дрожали слезы. Это были слезы обиды, несправедливости. О ней забыли, ее не спрашивали, какой цветок ей хочется.
— Ой! — воскликнула Таня. — О Нине-то мы и забыли… Какой цветок тебе хочется — сирень или тюльпан?
Нина улыбнулась и тоненьким пальчиком нарисовала в воздухе цветок тюльпана. Таня пошла за цветком тюльпана. Нина, улыбаясь, смотрела в окно.
Котлетка — как камень
Это было в трудный год — сразу же после войны.
Сегодня третий класс идет в лес. Мария Николаевна назначила сбор в школе. Все пришли до восхода солнца.
У каждого пакетик с пищей — хлеб, лук, вареная картошка, а у некоторых ребят даже сало. Все содержимое своих пакетиков дети выложили, завернули в большой лист бумаги и уложили в вещевой мешок. Дети решили: мы — один коллектив, одна семья, зачем же каждому сидеть над своим узелком?
Леня тоже положил в вещевой мешок свой кусок хлеба, несколько картофелин и щепотку соли. Но в кармане остался сверток с котлетой. Мать завернула ее в бумагу и сказала: съешь, чтобы никто не видел.
В лесу дети играли, читали книгу, у костра рассказывали сказки.
Потом на большой скатерти разложили все припасы и сели обедать. Рядом с Леней сидела Майя, худенькая белокосая девочка. У нее погиб отец на фронте — в последний день войны. Каждому достался маленький кусочек сала. Майя разрезала свой кусочек пополам и отдала половинку Лене.
Мальчику показалось, что в кармане у него завернута в бумагу не котлета, а камень.
Когда дети пообедали, Мария Николаевна сказала:
— Дети, соберите бумагу и сожгите.
Когда бумага была собрана и сложена в кучку, Леня незаметно выбросил в мусор свой сверток с котлетой.
Даже цветы покраснели от стыда
Мама шла рано утром на работу. Наказывала дочке:
— Я буду целый день в поле. А ты убери в доме, постирай свое белье, свари ужин и полей цветы.
Дочка убрала в доме, постирала белье, приготовила ужин, но цветы не полила. Несколько раз проходила она днем мимо белых хризантем, думала: надо же полить цветы. Но как только она это вспоминала, то слышала, будто чей-то голос говорит ей: «Ничего с ними не случится, если один день не полить». Это был голос лжи, крохотного, тщедушного существа, неизвестно откуда взявшегося и поселившегося в темном уголке души маленькой девочки.
