На следующее утро мы повели переправу. Григорий сел верхом и увел оленей на противоположный берег, оставленное же на берегу снаряжение начали переправлять на лодке.
Для этого мы с Дворкиным перебрались на каменистый островок на середине реки и, поймав брошенную Глебовым веревку, перетянули груженую шлюпку к себе. После разгрузки Глебов за другой конец перетянул лодку к себе. Потом перебросили веревку проводнику и все повторили сначала.
«Очень хорошо, что не пошли правым берегом. Через Прямой Казыр в такую воду уже не перейти», — говорит Григорий. Подсушились у костра, напились чаю и двинулись левым берегом. Шли по заросшей малозаметной тропке, сопровождаемые грохотом Казыра. «Тухлая вода скоро», — говорит проводник. «Наши раньше здесь лечились». Вскоре олени остановились около истоптанной каменистой россыпи, напоминающей дно пересохшего озерца. Стали осматривать сероводородный источник. «Снимай, снимай», — закричал вдруг Григорий. Но сфотографировать убегающую самку марала я не успел. За маралухой почему-то пустились в бег и наши олени, и проводник их не без труда остановил. «Как крепко затаились. Если бы не Узнай, прошли бы мимо». Но больше всех раздосадован я. ФЭД держался на «товсь». И вот кадр упущен.
Ночевали у каньона, в котором бесился Казыр. Григорий этой стоянкой недоволен — нет корма оленям. Я спустился к воде. Жуткое место: поток разъяренно бил в каменную стену и, отскочив, устремлялся куда-то вниз. «Вот вольются притоки Прямой и Левый, Казыр станет полноводнее и спокойнее», — утешает Григорий.
За седьмой день похода удалось пройти только тринадцать километров. Остановились в кишащем рябчиками леске, это уже в паре километров от Левого Казыра.
К вечеру опять занепогодило. Всю ночь и утро лил дождь, в реке сильно поднялась вода. Через Левый Казыр теперь уже не переправиться, и поневоле мы сделали выходной. Сегодня Григорий много рассказывал о верховьях Левого Казыра. Там, на перевале, его любимые угодья, есть охотничья изба. Не раз он отражал на перевале в Уду нашествия волков, выкладывая на их пути отравленные приманки. «Большая беда, если волки с Уды прорвутся к нам. Много оленей погубят». Он поминал и какую-то пещеру с луками и стрелами, которая осталась в том райском уголке от его предков.
Переправа через Левый Казыр была тоже непростой. Оленей переводили налегке, снаряжение переправили на шлюпке. Напряжение дня привело к тому, что Володя чуть не поссорился с проводником. Смешно было бы после стольких дней трудного пути расстаться недовольными друг другом.
