Рид не был беспристрастным летописцем, но с самого начала стал на сторону забитых, обездоленных людей, впавших в такую отчаянную нищету, что они и сами не знали, что им предпринять. Он отметил, что в стачке не было ничего особенно революционного, что забастовщики не были ни социалистами, ни анархистами. Они не собирались ни захватывать шахты, ни уничтожать систему наемного труда. Им просто стало невтерпеж жить так, как они жили.
С фактами в руках Рид неопровержимо разоблачает преступления шахтовладельцев, вскрывает закулисные связи между ними, шерифами, государственными чиновниками и самим губернатором. Под его пером постепенно вырисовывалась ужасающая картина…
«Несмотря на закон о восьмичасовом рабочем дне, никто не работал менее десяти часов. А когда горняки подняли забастовку, генеральный адъютант Шерман Белл, командовавший милицией, приостановил действие права habeas corpus[9], заявив при этом: «К черту конституцию!»
Да и о какой конституции могла идти речь, когда и богом и царем в Колорадо был Джон Рокфеллер!
Рид приводит цифры впервые в своей журналистской практике. Шахтеры Колорадо получают заработную плату меньшую, чем в других местах. Они вынуждены оплачивать из своего кармана не только визиты врача, но и стоимость взрывчатки. Число убитых в шахтах Колорадо за последние годы относилось к числу убитых во всех остальных шахтах, вместе взятых, как 3½:1.
Все прокуроры, шерифы, мэры даже попечители школьных советов состояли на службе у «Колорадо фьюэл энд айрон компани».
Рабочие поначалу были настроены мирно и обратились к предпринимателям с просьбой обсудить их весьма скромные пожелания. Хозяева в ответ стали готовиться к открытой войне. Они пустили в ход мощную, отлаженную годами беспощадную машину борьбы с забастовками.
Глубокой осенью, когда шел дождь со снегом, в дома шахтеров стали врываться охранники. Всех, кто отказывался идти на работу, вышвыривали с убогим скарбом под открытое небо. Таких набралось 11 тысяч человек!
Охранники схватили и продержали два месяца в тюрьме старейшую активистку рабочего движения в Америке восьмидесятичетырехлетнюю Матушку Джонс. Ее имя знал каждый трудящийся в стране.
Изгнанные из своих домов стачечники поселились в палаточных городках — зимой! Охранники и нанятые предпринимателями банды уголовников едва ли не каждый день совершали налеты на эти колонии: убивали, избивали, насиловали.
Тогда — и только тогда! — стачечники стали вооружаться, если можно назвать вооружением несколько десятков старых охотничьих ружей, которые им удалось раздобыть.
