Рид любил наблюдать за генералом, когда тот занимался государственными делами. Он с удовольствием обнаружил, что «наивность» Панчо на деле подчас оказывалась природным здравомыслием, которое профессиональные политиканы в большинстве случаев утрачивают едва ли не в раннем детстве.
Рид лично присутствовал при том, как Вилья разрешил финансовую проблему в штате Чиуауа.
Крестьяне перестали привозить провизию, так как горожанам нечем было платить за нее. Денег в городе не было, потому что обладатели серебра и государственных банкнотов припрятали их в кубышки.
Вилья сказал просто:
— Если все дело в деньгах — значит, их нужно напечатать.
Через несколько дней были готовы два миллиона песо, абсолютно ничем не гарантированных, кроме подписи Вильи. Вилья роздал эти деньги солдатам и городской бедноте. Одновременно он установил твердые цены на хлеб, мясо, молоко.
Крестьяне стали привозить еду, голод прекратился. Но богатеи продолжали припрятывать серебро и банкноты, отказались обменять их на деньги Вильи. А серебро нужно было генералу как воздух, чтобы закупить за границей оружие и боеприпасы.
Рассвирепевший Вилья приказал деньги, не обмененные до 10 февраля, считать фальшивыми, их владельцев сажать в тюрьму. Тогда богатеи взвыли и волей-неволей сдали банкноты и серебро в казначейство.
Рида поразило, что совершенно необразованный крестьянин, лишь к сорока годам овладевший грамотой и за всю жизнь прочитавший лишь «Трех мушкетеров», невесть как попавших в его руки, пылал величайшей страстью к просвещению.
Джек часто слышал, как Панчо говорил:
— Сегодня я проходил по такой-то улице и видел там много детей. Давайте откроем там школу.
Подписчики нью-йоркского «Уорлд» были, должно быть, немало удивлены, когда из очерка своего специального корреспондента вместо леденящих сердце кровавых подробностей о «бандите Вилье» узнали о том, что он открыл в Чиуауа больше пятидесяти школ.
Солдаты Вильи обслуживали в городе электрическую и телефонную станции, водопровод, почту, мельницу, резали скот на бойнях, продавали населению мясо в казенных лавках. Им под страхом смерти — и это была не простая угроза! — запрещалось воровать и покупать спиртные напитки.
— Панчо, — спросил как-то Рид, — зачем ты заставляешь своих солдат заниматься гражданскими делами?
— В дни мира, — просто ответил Вилья, — солдаты должны работать. Когда солдату нечего делать, он думает о войне.
Рид знал, что Вилья во всех политических вопросах доверяет Каррансе, после смерти Мадеро объявившему себя «первым вождем революции». Его занимал вопрос: неужели Панчо не хочет сам стать президентом?
