Год 1948-й. Я курсант Ивановского военно-политического училища. Отличник. Парторг роты. В роте 100 курсантов и, конечно, все коммунисты. Приказом по училищу назначен знаменосцем училища.
Однажды меня вызывает начальник училища, хотя обычно это делал начальник политотдела, полковник Голубев. Я насторожился, хотя вроде ничем не провинился.
Прихожу. Докладываю. Смотрю — сидят начальник училища, начальник политического отдела, начальник учебного отдела и отдельно офицер «Смерша». Расспросили меня, как служится, как дела в роте, как кормят в столовой. Я ответил, что нормально. Никак не пойму, что им от меня надо. После такой, ничего не значащей беседы, начальник учебного отдела полковник Быков задает вопрос:
— Как вас кормили в Нюрнберге и вообще, как снабжалась советская делегация?
Я ответил:
— Нормально.
— У нас есть сведения, что вы восхищались, как материально была обеспечена американская делегация. Особенно, как они питались, — вмешался в разговор полковник Голубев.
«Мало что я мог говорить в беседе с товарищами», — задумался я.
Пауза затянулась. Начальник политического отдела подбадривает меня:
— Говори, как было. Это же не трибунал, а беседа коммунистов с коммунистом.
— Я не знаю, кто вас информировал, но точно знаю, что это непорядочный человек. Я никогда не хвалил американцев ни на фронте, ни на процессе, ни после него.
Уже много-много лет прошло после этой «беседы», но я благодарен начальнику училища полковнику Ефанову. Он подошел ко мне, похлопал по плечу и говорит:
— Я не сомневаюсь в том, что ты настоящий коммунист.
И тут все залепетали, что, мол, все нормально, не зря же тебя назначили знаменосцем...
Справка. В Нюрнберге мы находились на американском довольствии. Так как я не был гурманом, то ассортимент меня вполне удовлетворял. Вообще на питание никто не роптал. Мне первое время не хватало хлеба. Он был нарезан тоненькими ломтиками, «сквозь него можно было читать», но добавки я не просил.
Кроме питания сущестовала система еженедельного снабжения зубной пастой, мылом, ручками, сигаретами. Надо отдать должное американцам — они заботились об участниках процесса довольно прилично.
Я не помню, чтобы те, кто писал о Нюрнберге, поднимали эту тему. Пишу о ней лишь потому, что ею заинтересовалось руководство Ивановского военно-политического училища, чтобы молодой читатель понял время, в котором проходила моя молодость. Одно необдуманное слово могло кончиться трибуналом.
