Когда я только стал разведчиком, мне больше по душе были дерзкий захват «языка» в тылу врага или засады, нежели дежурство на наблюдательном пункте или в боевом охранении. Но впоследствии я убедился, что неправ. Не раз и не два убеждался, что томительные часы наблюдения порой дают больше, чем захват немецкого солдата, который ночью копал картошку на нейтральной полосе (было и такое).
Ответственность за жизнь не только свою, но и однополчан перерастала в прочный сплав армейского братства. Между собой разведчики были дружны и каждый старался выполнить просьбу товарища, выручить в трудной обстановке. Так как по горькому опыту знал: совсем скоро можно навсегда утратить человека, которому ты сегодня отказал в помощи.
Как-то, уже с «языком», прорывались через боевые порядки немцев. Ночь, ненастье. Где свои, где чужие — не понять. В этой неразберихе потерялся один разведчик. Об этом мне доложили уже на нейтральной полосе. Надо вернуться! Возвращаемся... Немцы решили, что их атакуют. Засвистели пули над головами, рядом рвутся мины. Мы все же нашли нашего товарища у переднего края фрицев. Он был тяжело ранен. Вытащили его на плащ-палатке. После выздоровления он нашел свою часть и опять служил в разведке. У разведчиков железный закон: никто не должен остаться у противника.
В бою у командира самый веский аргумент — личный пример. В руководителе любого ранга должен быть фундамент — моральная безупречность. Нет такого фундамента, значит все остальное (знание, хватка, организаторские способности) повисает в воздухе и не ценится подчиненными. Особенно это важно в разведке. Если разведчики не видят в своем командире верного, смелого товарища, успеха не будет. Не случайно, когда о ком-то хотят сказать, что это надежный человек, говорят: «С ним бы я в разведку пошел».
Скажу без хвастовства, разведчики видели во мне командира, знающего толк в организации поиска.
Больше полувека прошло, а я до сих пор с благодарностью вспоминаю своего заместителя, орловского парня Володю Повагу.
Однажды мы решили в тылу у противника атаковать отдельный блиндаж, чтобы захватить «языка». В бою у меня отказал автомат (заклинило затвор), но Володя успел застрелить немца, который целился в меня. «Языка» мы взяли. Им оказался немецкий капитан. Я был награжден орденом Славы III степени.
Особенно трудно приходилось разведчикам, когда войска долго стояли в обороне. Противник все время совершенствовал оборону. Здесь и минные поля, и несколько рядов колючей проволоки, банки-склянки на ней. А однажды нас обнаружила собака. Немцы порой и их использовали. Я уже не говорю о секретах, которые располагались впереди траншей метров на 100-150. Так было на Одерском плацдарме.
