Оказалось, что много. Его просьба была отклонена.
Теперь оставалось только одно: ждать палача...
Все нацистские лидеры в последние дни войны имели при себе стандартные ампулы с цианистым калием. Геринг тоже припас себе яд. Как только он был доставлен в центр дознания, его тщательно обыскали и обнаружили латунную гильзу с ампулой яда. Когда ее забрали, Геринг был очень обеспокоен, и американцы решили, что яда у него больше не осталось. В Нюрнбергской тюрьме подсудимых ежедневно обыскивали, но яда не обнаружили.
Казнь была назначена на два часа ночи 16 октября. Эту дату предполагалось держать в тайне от приговоренных и от журналистов. Однако слух о том, что готовится казнь, дошел до прессы и обитателей тюрьмы. Доктор Джильберт нашел Геринга «нервным и подавленным». Причиной этому был отказ контрольного совета союзников заменить виселицу расстрелом.
В своих воспоминаниях тюремный капеллан писал: «Он выглядел хуже, чем обычно. Стал критиковать метод казни и назвал его наиболее позорной для себя, учитывая свое прежнее положение. Я предложил ему передать свое сердце и душу Спасителю. Он заявил, что он христианин, но не может принять учения Христа». После ухода капеллана в камеру для ежедневного осмотра и обыска зашел лейтенант американской охраны Джон Уэтс. Он доложил начальству, что ничего запрещенного найдено не было. Геринг выглядел «веселым и очень много говорил».
Рядовой 1-го класса Гарольд Джонсон из роты С 26-го пехотного полка заступил на дежурство в 22.30. Он и не подозревал, что ему оставалось охранять заключенного только шестнадцать минут.
«Я заступил на дежурство как караульный второй смены у камеры Геринга в 22.30, — докладывал потом Джонсон. — В это время он лежал на своей койке на спине с вытянутыми вдоль туловища руками поверх одеяла. Он оставался в таком положении без движений минут пять. Потом он поднял руку со сжатым кулаком, как будто закрывая глаза от света, затем опять положил ее сбоку поверх одеяла. Так он лежал совершенно неподвижно примерно до 22.40, когда сложил руки на груди, переплетя пальцы, и повернул голову к стене».
«Он лежал так минуты две-три, — продолжает рядовой Джонсон,
— а потом опять вытянул руки по бокам. Было ровно 22.44, так как я посмотрел в этот момент на часы. Примерно через две-три минуты он как будто оцепенел и с его губ сорвался сдавленный вздох».
Джонсон вызвал разводящего сержанта.
«Я сказал ему, что с Герингом что-то не так, — сообщал Джонсон, — и он полетел в кабинет администрации. Через несколько секунд он вернулся в сопровождении лейтенанта Крамера (ответственного офицера) и капеллана Гереке. Лейтенант Крамер заглянул в камеру, затем я отпер дверь и он вместе с капелланом зашел внутрь. Я вошел следом за ними и осветил камеру».
