— Почему бы нам не остаться в лодке и не доплыть по реке?
— Потому что пришлось бы лавировать против течения да еще огибать излучины. Пешком мы доберемся быстрее. К тому же вспомни — Гвавела находится к югу от форта, и если пикты уже начали переправу, мы угодим прямо к ним в лапы.
Сгущались сумерки, когда они ступили на восточный берег. Не отдохнув ни секунды, Конан зашагал на север с такой легкостью, что уже через сотню ярдов крепкие ноги Балтуса дали о себе знать.
— Валанн предлагал построить два форта: в устьях Северной и Южной речек, — проворчал киммериец. — Тогда можно было бы весь участок реки держать под постоянным наблюдением. Но правительство решило иначе.
Толстопузые дурни, развалившиеся на мягких подушках, с голыми девками под боком, которые, стоя на коленях, протягивают им кубки с ледяным вином, — я хорошо знаю эту породу. Они не способны видеть дальше дворцовой стены. Дипломатия — идиотизм! Они считают, что вместо оружия они могут победить пиктов своей теорией территориальной экспансии! И вот таким олухам должен подчиняться Валанн со своими воинами! Им больше не удастся отхватить ни ярда пиктской земли — здесь повторится та же история, что и с Венариумом. Даже хуже — если дела и дальше так пойдут, то в один прекрасный день варвары полезут на стены восточных городов!
Еще неделю назад Балтус поднял бы на смех автора подобного предположения. Сейчас же он не нашелся, что ответить, ибо своими глазами видел неукротимую ярость тех, кто обитал в лесу западнее границы.
Аквилонец поежился. Он то и дело с опаской поглядывал на гладь реки, видную сквозь кустарник, на зеленые арки деревьев, вплотную подступивших к воде. Ему не давала покоя мысль, что пикты, должно быть, уже переправились через реку и расставили вокруг форта засады. Тем временем быстро спускалась ночь.
Легкий шорох — и тут же сердце у Балтуса подкатило к горлу, а меч Конана сверкнул в воздухе. Он опустил его, когда из кустов выскользнул пес — огромный, поджарый, иссеченный шрамами зверь — и, остановившись, вывалив язык, уставился на людей.
— Это пес одного поселенца, — сказал Конан. — Парень построил дом на берегу реки несколькими милями южнее форта. Однажды ночью к нему наведались пикты — самого, понятно, убили, а дом сожгли. Мы нашли его мертвого среди остывающих угольев; чуть в стороне лежал вот этот пес — оглушенный, едва не порезанный на куски, — а рядом — трупы трех пиктов с порванными горлами. Мы взяли его в форт, перевязали раны, выходили, но только он поправился, как сбежал в лес и одичал… Ну что, Секач, опять охотишься за теми, кто убил твоего хозяина?
