Вдруг варвар резко пригнулся — и тут же Балтус услышал звон спущенной тетивы. Полоса яркого света прочертила воздух — стрела! В следующий миг Конан, сделав мощный прыжок, пропал в зарослях. Над кустами сверкнула сталь — и в тишину ворвался вопль смертельной муки! Аквилонец не стал медлить: забыв обо всем, он вломился в заросли вслед за киммерийцем.
На земле, с раскроенным черепом, судорожно сжав в скрюченных пальцах пук травы, лежал лицом вниз пиктский воин. Еще с полдюжины — с топорами и мечами наизготовку — роем вились вокруг Конана. Их луки, бесполезные в ближнем бою, валялись поодаль. Нижние челюсти дикарей были окрашены белым, резко выделяясь на общем фоне смуглых лиц; рисунок, украшавший мускулистые грудные клетки, был совершенно незнаком аквилонцу.
Один из них, метнув в Балтуса топор, бросился к юноше с ножом. Пригнувшись, Балтус успел перехватить руку, сжимавшую нацеленный на горло клинок, и, потеряв равновесие, оба тесным клубком покатились по земле. Пикт нападал с яростью дикого зверя, его мышцы стальными тросами ходили под кожей.
Вцепившись в руку дикаря, Балтус старался пустить в ход свой топор, но схватка была настолько яростной и стремительной, что ни один удар не достиг цели. В попытках высвободить руку пикт извивался дикой кошкой, рычал, брызгал слюной; хватаясь за топор, он в то же время коленями уперся в пах аквилонца. Наконец он попытался перехватить нож в свободную руку, и в этот момент Балтус, привстав на колено, размахнулся и со всей силы опустил топор на размалеванную голову дикаря.
Вскочив на ноги, Балтус повел вокруг пылающим взглядом, ожидая увидеть своего товарища поверженного численностью врага, и тут только он осознал всю силу, ярость и искусство киммерийца. Варвар уже успел покончить с двумя пиктами — раскинув руки, те валялись рядом, едва не разрубленные надвое. В следующий миг Конан отбил клинок короткого меча и, с кошачьей ловкостью легким прыжком в сторону уйдя от топора, вдруг очутился рядом с дикарем, нагнувшимся за луком. Пикт не успел выпрямиться, как окровавленный широкий меч метнулся вниз и разрубил смуглое тело от плеча до грудной кости, где и застрял. Оставшиеся два воина с двух сторон бросились на варвара. Балтус, примерившись, бросил топор — и от двоих остался лишь один, а Конан, бросив попытки вызволить свой меч, повернулся и встретил врага голыми руками. Коренастый воин, на голову ниже киммерийца, подпрыгнув, обрушил на того топор, другой рукой яростно ткнув его ножом в живот. Нож сломался о кольчугу, а топор, подрагивая, остановился в воздухе: выбросив руку вверх, Конан сомкнул железные пальцы на смуглом запястье. Громко хрустнула кость, и Балтус увидел, как дикарь, сморщившись от боли, пошатнулся. Пинком в лодыжку пикта сбили с ног, две сильные руки подняли его высоко в воздух, секунду подержали там — и швырнули отчаянно извивающегося воина головой оземь с такой силой, что его тело, отскочив от земли, рухнуло вновь и осталось лежать — неподвижное, скрюченное, с неестественно вывернутыми конечностями, что было верным признаком раздробленных костей и сломанного позвоночника.
