И даже «но» не только с запятой, а и со знаком восклицания — «но»!..
Я знаю, что есть очень много людей, коих необходимо ежедневно публично и печатно сечь, — но!» (23, 20–21).
Чувства и мораль обывателей — это чувства и мораль эксплуататоров и хищников. Иегудиил Хламида умышленно мягко говорит «обыватели».
Цензор-чиновник не понял намека на «красный камень преткновения» (красный карандаш цензора) и счел это, очевидно, просто фельетонной белибердой, потому что, когда яснее писал фельетонист, он просто вычеркивал, как это было в сатирических фельетонах Паскарелло:
«В красных рубцах лежали предо мной гранки, и мне казалось, что это их до крови высекли» (2,62).
Цензор вычеркивал все, что так или иначе касалось служащего дворянства и государственной администрации. Вычеркивал по инструкции. Не дозволялось писать о рабочем вопросе, особенно по причине забастовок в Петербурге.
Но о детском труде не было запрещения писать, чем и воспользовался Иегудиил Хламида.
Очень злые фельетоны были направлены против типографщика Грана, избившего мальчика, против фабриканта Лебедева, по вине которого произошло увечье мальчика.
Лебедев написал «опровержение», в котором доносил начальству, что Хламида «возбуждает антагонизм между заводчиком и служащими», и, обзывая Хламиду «болезнетворной бациллой в здоровом организме печати», взывал к издателю газеты, купцу Костерину, который должен бы «ближе, чем Хламида, стоять к жизни» (23, 39).
Понятно, что, по выражению Лебедева, означало «стоять ближе к жизни».
Иегудиил Хламида опубликовал «опровержение» Лебедева и обещал вернуться к порядкам лебедевской фабрики.
Но этого не пришлось сделать. Одновременно с «опровержением» Лебедев послал жалобу министру внутренних дел.
27 октября 1895 года начальник главного управления по делам печати известил Лебедева, что цензор подвергнут «взысканию в административном порядке»>51.
Однако еще до получения цензором «административного взыскания», 19 октября, появился фельетон Иегудиила Хламиды, в котором рассказывалось, что владельцы вальцовых мельниц, несмотря на бойкое время для их заведений и на то, что они завалены работой, убавили своим рабочим жалованье на трешницу в месяц.
Причина — холод, прекращение навигации, рабочему некуда деться.
«Купец это понимает.
И, подождав, когда будет еще холоднее, он еще трешку скинет.
Он не только просто хозяин, но и хозяин всего современного экономического положения.
И он, прекрасно понимая это, стремглав летит к своему идеалу, к такому положению вещей, при котором на его милость работали бы совсем даром.
