Машинист из окна выглядывал и артиллеристов, конечно, видел, но ход не сбавил, раздавить, видно, решил, а они чего-то тянули. Три вагона мимо разведчиков проскочили, тогда только выстрел раздался. Сноп искр из паровоза, будто клюкой по большой головешке ударили. Скрежет металла, лязг буферов, грохот небывалый. Головы в землю - думали, состав на них повалится, но он поспотыкался, поспотыкался и встал. Полураздетые немцы из передних вагонов высыпали, ничего спросонья понять не могут, по лесу строчат. Из автоматов по ним, гранатами по ним - загнали на другую сторону полотна. Там немцы опомнились, огонь открыли. Автоматов у фрицев в десять раз больше, всех бы перерезали, если не щиты. Пушка тоже стреляет, осыпает укрытие разведчиков осколками. Не знаешь, откуда и смерть ждать.
Батальоны на станции в цепи развернулись, в наступление пошли. Мало снарядов, так еще и пули от своих полетели. Надо отходить, неизвестно только, как и в какую сторону. Позаглядывали в придорожную канаву: прямая, узкая, мазута в ней до черта и перекладины поверху. Ни идти, ни ползти, а выхода иного нет. Попрыгали, к своим на полусогнутых начали пробираться. Выскочили из канавы перед "сорокапяткой" и увидели около пушки Демьянюка. Светлые голубые глаза комбата налиты кровью.
- Почему стрельбу открыли? Кто приказал? - кричит, размахивая пистолетом перед носом артиллеристов.
- Сержант, командир расчета.
- Где он? Пристрелю, как собаку!
- Убег от греха подальше. Не знали мы... Думали как лучше.
Всего и дел: прозевали пушкарей, не предупредили вовремя, а командир расчета инициативу проявил.
Увидев перевязанного разведчика, Демьянюк еще больше рассвирепел:
- У меня впереди люди были! Вы же их всех могли перебить, мать вашу так-перетак... Вот полюбуйтесь на свою работу!
Всегда спокойного, выдержанного Демьянюка не узнать. Не удалось сорвать злость на сержанте, на разведчиков накинулся:
- Вы почему здесь? Я где приказал вам быть?
Только вырвавшийся с ребятами из лап смерти Шарапов из последних сил сдерживает себя, отвечает с иронией:
- Не захотели умирать попусту и без "музыки",- щелкает вхолостую затвором автомата.- На заправку прибыли.
Комбат бешеные глаза на него в упор, всем телом к нему. Шарапов своих тоже не отводит, и Демьянюк приходит в себя, бросает пистолет в кобуру, говорит, отворачиваясь:
- Ладно, идите заряжайтесь.
На станции никого. Повозки стоят неразгруженные, противогазы валяются в кучи сваленные, шинели. Один начальник штаба на станции и четыре автоматчика с ним. Бегом к нему:
