- Повторяю, кто устал, не может или не хочет служить в разведке,- после непродолжительной паузы уже более твердо сказал Полуэкт,- прошу сделать шаг вперед.
Гаранин вызывающе сделал два, повернулся лицом к строю. За ним вышли еще четверо и застыли, горбатя плечи. Оставшиеся засмотрелись на белесое ноябрьское небо.
- Есть еще "добровольцы"? Нет? - Вы свободны,- обратился к пятерым.Возвращайтесь в землянку и приготовьте к сдаче оружие, второе обмундирование и масккостюмы.
- Мир этому дому. Пошли, ребята,- позвал Гаранин.
Трое поспешили за ним. Четвертый остался.
- Что у вас? - спросил Шарапов.
- Не хочу, чтобы вы плохо о нас думали... Все лето неудачи, потери, а мы не железные... Извините, если что не так.
- Я понимаю. Идите.
- Прощайте, ребята! Не поминайте лихом,- согнулся в полупоклоне разведчик.
- Топай. На том свете, мабуть, свидемось,- угрюмо отозвался Капитоненко.
Простились вроде бы легко, а всем стало не по себе, и, сколько ни старался Полуэкт, откровенного разговора не получилось. Выяснил все же, что все заметили приближение немцев раньше его. Гранату кинул Скуба. Хотел перебросить, чтобы не убежали, а попал в самую кучу. И Спасских бросал с той же целью и с таким же результатом, и из автоматов они успели полоснуть. Полуэкт не помнил ни очередей, ни взрыва второй гранаты. Бахтин тоже удивленно покачивал головой и растерянно теребил свою челочку:
- Вашу очередь видел, потом взрыв, мне еще в руку чем-то ударило, до сих пор ноет, а потом... Нет, не подтверждаю, командир.
- Да была вторая, и стреляли мы. Можете диски проверить.
Пусть так. Хотели сделать как лучше, но перестарались. Драпанули-то от кого? Замыкающим в цепочке был помощник командира взвода. Он почему не остановил бегущих, даже не пытался этого сделать?
- Не знаю, что и сказать, командир,- поднялся старшина.- Кто-то крикнул: "Отход!" Я думал, передают вашу команду...
- Но мы же за "языком" шли. За "языком"! А вы!.. Меня и Бахтина оставили! А если бы мы были убиты, ранены? - вышел из себя Шарапов.
- Мы послали за вами Скубу.
- Ког-да-а? На берегу хватились, в лодке уже сидели.
Спасских молчал. Разведчики без конца дымили цигарками и кашляли.
- Надеюсь, вы не забыли, как Гаранин высмеял офицерскую разведку, когда я пришел во взвод. "Вы бы из траншеи попробовали достать..." Вчера обстоятельства были более выгодными, а вернулись без пленного. Надо нам понять, почему так произошло?
Разведчики не откликнулись и на этот призыв, и Шарапову расхотелось продолжать разговор. Он не стал даже выяснять, кто вместо него подал команду на отход. Отпустил всех, сам остался на поляне, и хотелось ему уйти совсем в другую сторону: не представлял, как дальше работать со взводом, на кого надеяться и как решиться еще раз идти за "языком".
