— Нет, нет, я имел в виду совсем другое! — возразил он. — Я ведь не желал тебе зла.
— Освальд, ты не желал мне зла, но и добра ты мне тоже не желал, потому что ты даже не задумывался об этом. Для тебя я была просто вещью, мимолетным увлечением, о котором так легко забыть.
Возможно, мне хотелось услышать от него признание, что наша связь была очень необычной и до сих пор имеет власть над ним. Возможно, мне хотелось, чтобы он назвал меня красивой и неотразимой и сознался в том, что его одолело желание, что он испытывал ко мне большое и настоящее чувство и что его тяга ко мне еще сильнее, чем моя тяга к нему.
Но вместо этого он повторил:
— Я должен был сказать тебе, что у меня есть невеста. Поверь, я очень хочу, чтобы тебе было хорошо. Скажи, что я должен для этого сделать?
— Я обязательно что-нибудь придумаю, Освальд. Так что, когда я попрошу тебя об услуге, помни: за тобой должок. Крупный должок. — Громко топая, я попыталась спуститься с крыльца, но собака преградила мне путь. — Пойдем, Дейзи.
Я поплелась обратно в дом, чувствуя себя еще хуже, чем раньше. За оградой нас с Дейзи догнали другие собаки, которые присоединились к нашему маршу позора. Вернее, к моему маршу. Вполне вероятно, что интимные отношения доктора Уиннифред Хардинг и обожающего ее Освальда еще великолепней, чем то, что я испытала с ним в отеле. Возможно, выбор ухажеров на основе банального плотского желания как раз и ведет к отношениям с маленьким сроком годности.
Я никогда не считала себя совсем уж легкомысленной. Но, возможно, по-настоящему пустые люди не в состоянии осознать собственную неглубокость. Вероятно, мы замечаем только сияющую поверхность собственного «я», тогда как другим сразу бросается в глаза табличка, на которой крупными буквами выведено: «Глубина 1 метр. Нырять запрещается».
Одна из собак, черно-коричневой масти, гордо приволокла мой полиэтиленовый пакет.
— Хорошая собачка, — похвалила я.
Контейнер с деликатесами оказался нетронутым, поэтому я открыла крышку и принялась со всем тщанием пережевывать его содержимое. Ну, во всяком случае, с тем тщанием, какого можно ожидать от поверхностной особы.
Издали дом казался теплым и уютным. Я была расстроена, но после еды мне полегчало. Даже нормальные люди способны на безумства, когда у них снижен сахар в крови. Однажды Нэнси, сидя на строжайшей женевской спа-диете, купила бежевое вельветовое платье с крупными рубчиками только потому, что оно было уценено.
