— В отеле «Крофт» с уважением относятся к частной жизни гостей, — высокомерно заявил портье.
Я заверила этого типа, что доктор Кракатоа просто мечтает меня найти и будет только рад, если портье сообщит мне о его местонахождении. Но служащий отеля был неумолим, и, когда я назвала его чертовым прихвостнем, он поступил невежливо — повесил трубку. Я решила, что отыщу Освальдо позже, когда буду выглядеть и чувствовать себя лучше.
Потом я заставила себя разобрать гору старой почты, которая скопилась на моем столе. Листовка, выпущенная представителями левых сил, сообщала, что группировка под названием «Коалиция американцев за консервацию Америки», или КАКА, позиционирующая себя как экологическое объединение, на самом деле служит ширмой сомнительному многонациональному консорциуму. Листовка призывала читателей в письменной форме обратиться в Конгресс, к представителям своих округов, и поддержать международную конвенцию о защите прав трудящихся, которую КАКА пытается отменить.
Я так и поступила бы, если б не это непрерывное шебуршание за стенами. Вирджиния Вулф однажды написала, что женщине, занимающейся творчеством, необходима собственная комната, но забыла уточнить, что в этой комнате не должно быть грызунов. Невозможно ведь устроить у себя романтический вечер с потрясающим мужчиной, если по квартире бегают крысы.
Я определила, откуда идет шум; это место располагалось примерно в метре от двери моей ванной, справа. Я взяла отвертку, чтобы проделать дырку в стене сухой кладки, но дальше так и не продвинулась — на меня вдруг напала страшная усталость, и я прямо в одежде рухнула на не расстеленную кровать.
Глава четвертая
Крысоцид (панк-группы тут ни при чем)
Я спала до захода солнца. И опоздала к врачу. Прежде чем принять сидячее положение, я произвела поверхностный самоосмотр. Я чувствовала себя неплохо и не замерзла, но у меня была слабость, и мне снова хотелось есть. Похоже, зрение улучшилось, если, конечно, слово «улучшилось» означает четкость и обостренное чувство объема.
Я проверила автоответчик. И была потрясена, услышав Себастьяна, который наговорил сообщение напряженным и раздраженным голосом. Я слушала его снова и снова: «Милагро, это Себастьян. Перезвони мне прямо сейчас». Потом он назвал местный номер.
Я направилась к своему шкафу и достала оттуда коробку, спрятанную за рядами яркой одежды. Затем уселась на пол и принялась рыться в доказательствах нашей дружбы — оборванных театральных билетах, музейных проспектах, спичечных картонках с логотипами ресторанов и прочих памятных вещицах. Голос на автоответчике не мог принадлежать тому мальчику, который присылал мне эти забавные открытки. Я удалила его сообщение.
