- Ну, вот и снова мы вместе, - сказал Лукомцев, расстегивая кожанку. Года, как говорится, не прошло. Может быть, думаешь, я привидение с того света? Как-то странно смотришь на меня. Удивляешься тому, что жив, что ли?
- Рад просто, Федор Тимофеевич. Рад.
- А было дело, и правда, - продолжал Лукомцев, - чуть в привидение не превратился, и правда, чуть не сложил свои старые кости под Веймарном. Скажи пожалуйста! - воскликнул он удивленно. - Встретились! Но, между прочим, я о тебе давно слыхал - что здесь хозяйствуешь.
- Какое хозяйствую!..
- В штабе армии рассказывали. Винюсь, что раньше не заехал. Уж прости, дела-то ведь какие!.. А вспоминал, часто вспоминал. И кабинет твой в Славске помню, и петрушку твою знаменитую на окне.
- Кок-сагыз, - поправил Долинки.
- Вот-вот, и плющик тот, что до окна на второй этаж добирался. Цел ли, кстати, домик ваш? Славный был домик. Говорят, цел пока. А вот казармы ваши сгорели, Федор Тимофеевич, сам видел. Я же нет-нет да и сбегаю посмотреть в трубу, здесь, на колокольне. Казармы-то как раз на окраине, видны словно на ладошке.
- И я их вижу. Но лучше бы не видеть! Досада берет, злость. Дивизия прямо против Славска стоит. Думается, двинуть разок - и там. А попробовали наступать, за полтора часа триста человек потеряли.
Оба задумались, приумолкли, вспоминая трудные осенние я зимние бои, после которых возле всех дорог района повырастали бесчисленные холмики свежих солдатских могил.
- Спасибо все-таки, что навестил, Федор Тимофеевич, - сказал наконец Долинин.
- Да разве я навестил, Яков Филиппович! Возвращался сейчас из штаба армии и вот застрял возле моста: камеры сдал. Шофер на дороге мучается, а я к тебе зашел. Срамить ты меня должен за такой визит, а не "спасибо".
- Ползунков! - крикнул Долинин, открывая дверь, - Варенька, скажите Ползункову, пусть пойдет поможет шоферу генерала.
- Какой номер, Федор Тимофеевич?
- Узнает и так. Машина все та же, "студебеккер". Вид, правда у нее не тот но, узнает. Только что это ты меня в генералы произвел? Если по солидности, то нету этого. Если сообразуясь с папахой, тоже промашка: верх не того колера. Полковник я, Яков Филиппович, полковник. Как был.
Долинин смутился:
- Ползунков подпутал. Вошел и бухнул: генерал! Да ты садясь, Федор Тимофеевич. Чего это мы стоим?
- Сядешь - замерзнешь, холодище у тебя. Ко мне бы в землянку пожаловал - дворец! И вообще, отстал ты от жизни, гляжу. За окном лед идет, а у тебя ноябрь. - Лукомцев указал на календарь. - Феномен природы!
