— Зачем? — резко спросила она.
Он вздернул свои темные брови и усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги и движущихся впереди машин.
— Вы всегда так реагируете, когда вас приглашают поужинать?
Ее губы тронула улыбка, и неловкость, возникшая между ними, постепенно начала исчезать.
— Нет, — призналась она. — Но ведь с вашей стороны это не обычное приглашение!
— Уверяю вас, самое что ни на есть обычное. Ее глаза округлились от удивления.
— Правда?
— Правда, — сухо подтвердил он. — Если, конечно, в вашей жизни нет кого-то, кто может возражать против этого.
Зачем он интересуется ее личной жизнью? — подумала Брианна. Даже если он пригласил ее на ужин…
— В данный момент нет, — ответила она, улыбаясь.
Ее последний роман с молодым врачом из больницы закончился три месяца назад по обоюдному согласию. Джим работал по ночам, а Брианна была занята все дни напролет, и они совершенно выбились из сил, стараясь встречаться хотя бы изредка.
— Итак, вы поужинаете со мной сегодня вечером?
Она снова мысленно повторила — зачем? Натана никак не назовешь человеком импульсивным, однако похоже, что мысль пригласить ее пришла к нему только что.
Но тут он улыбнулся ей, и холодный, чужой человек снова, как и вчера, превратился в полного очарования мужчину. Стал опасно привлекателен!.. Как могли уживаться в его душе два совершенно разных человека?
— А в вашей жизни есть кто-то, кто мог бы возражать против нашей встречи? — в свою очередь спокойно спросила Брианна.
Натан снова усмехнулся:
— В данный момент нет.
Брианна ожидала от него именно такого ответа.
В его жизни наверняка были женщины, ведь он умел так неотразимо улыбаться, но Брианне казалось, что Натан не из тех мужчин, которые могут пригласить на ужин женщину, одновременно флиртуя с другой.
— В таком случае я принимаю ваше приглашение, — сказала она.
Он кивнул, молча признавая ее капитуляцию.
— Я заеду за вами в восемь вечера. У меня есть ваш адрес, — предупредил он ее следующий вопрос. — Он у меня в папке, в офисе.
Конечно, у него был ее адрес, так же как и много другой информации, лично ее касавшейся, того, о чем она и понятия не имела до сегодняшнего дня и о чем предпочитала бы не знать, в том числе и о письме, которое оставила ей Ребекка!
И при этом она сгорала от любопытства, думая об этом загадочном письме. Что могло в нем быть? — гадала она. Что ее мать хотела сказать дочери, когда та станет совершеннолетней? Любила ли Ребекка свою дочь или ненавидела за то, что малышка усложнила ее жизнь? Написала ли она, кто был отцом девочки? Знала ли она вообще, кто им был?
