Но его интеллект никто не дерзнул бы назвать средним.
В толстом тройном корпусе корабля оружие берсеркера прожгло несколько отверстий, в каждое из них мог бы влететь корабль-разведчик. Гигантский носитель лежал на глубоководье, как раз напротив военного порта для морских судов, и частично поддерживался на плаву с помощью надувных понтонов и антигравитационных приборов. Порт был битком забит другими, более мелкими жертвами берсеркеров. Была проделана большая работа, чтобы в этом районе стояла ясная и тихая погода. Ради этого фельдмаршалу уже пришлось воспользоваться своей огромной властью.
С того места, на которое он выбрался и где теперь стоял, держась одной рукой, чтобы не соскользнуть, Яманим прекрасно видел до ужаса похожий объект, лежавший на полпути к горизонту. То был разрушенный носитель «Анозира», остов которого выдавался над поверхностью океана на добрых пятьдесят метров и продолжал лежать на том месте, куда он упал, будучи сбитым с орбиты. Зловещий силуэт на заднем плане мог видеть каждый, но до сих пор Яманим не слышал никаких комментариев на эту тему.
* * *
От повреждений пострадал не только корпус «Ланквила». Не меньший урон был нанесен внутренним помещениям. Новые пластины и балки, покрытые сплавами нескольких металлов и даже нескольких разных веществ, поднимали и приваривали на нужные места.
Начальник доков, стоявший рядом с фельдмаршалом, продолжал упрямо утверждать, что есть шанс справиться с ремонтом за три дня и отправить корабль на передовую.
— Фрэнк, шанса мне мало. Это должно стать фактом.
— Не знаю, сэр…
— Зато я знаю. Ты видел, во что превращается планета после налета берсеркеров? В безжизненное облако пыли и пара.
— Да, сэр.
Прежде чем погрузиться в море других забот, Яманим подключился к местной радиосети и обратился к рабочим с небольшой речью. По его словам, берсеркеры были уверены, что этот корабль соларианцев больше никогда не появится на передовой. Пожалуй, приписывать нежити такие чувства, как ликование или огорчение, было риторическим преувеличением, но Яманим замечал, что людям (в том числе и ему самому) неизменно хочется этого. Куда легче воевать с врагом, которого можно заставить страдать. Даже если это происходит только в твоем собственном воображении.
Когда фельдмаршал понял, что его дальнейшее пребывание на борту «Ланквила» только замедлит дело, он не стал тратить время понапрасну и тут же отбыл. Переоделся он во времянке, возвышавшейся над импровизированным доком.
