Анализы, сделанные через пару дней после операции, когда Гифт еще не выходил из палаты, показали, что сращивание искусственного члена с органикой проходит удовлетворительно. Как-то раз искусственные пальцы свело судорогой, но Нифти уже ощущал непривычное покалывание, а если сосредоточивался, то мог сжимать и разжимать их.
— Если в ближайшие дни вы не почувствуете возврата функций или значительного улучшения, придете и скажете нам.
Видимо, докторша забыла, что ее пациенту предстоит отправка домой. Но Гифт не собирался напоминать об этом. Возможно, он отменит вылет или отложит его.
— Непременно, — заверил он и серьезно кивнул.
Когда люди из Хайпо навестили его в последний раз, Гифт решил, что их вполне удовлетворил его рассказ. Во всяком случае, они не высказывали никаких сомнений. Один из дебриферов даже намекнул, что рана Гифта наверняка принесет ему медаль. Раньше космонавт ни о чем подобном не думал, и эта весть бросила лишь слабую тень на его вновь обретенное чувство радости жизни.
Гифт провел в госпитале Порт-Даймонда еще несколько дней. Последнее, что сделали с ним врачи, была дезактивация системы «сон-смерть». Нифти расценил это как знак того, что в дальний космос его больше не пошлют. Во всяком случае, на передовую. По крайней мере, в ближайшем будущем. Каждый, кто пережил то, что пережил он, имел право на работу полегче. Например, работу инструктора. Все равно его, как и остальных членов экипажа, после такого срока службы на передовой должны были отправить во второй эшелон.
Вскоре врачи сняли с его головы дезактивационный шлем. Теперь он мог сколько угодно думать о розовых слонах, идущих один за другим в самом невероятном количестве, и при этом не рисковать, что его мозг разорвется на части. Образ толстокожего животного с бивнями глубоко врезался в его серое вещество.
Но часть этого образа все еще оставалась на месте. Стоило вспомнить о прошлом, как ему являлся слон. Его предупредили, что так и должно быть. Ничего страшного.
Он поднял правую руку, запустил пальцы под волосы и осторожно пощупал затылок. Отверстие в черепе, обтянутое кожей, никуда не исчезло. Оно напоминало крошечный шрам от прыщика.
Врачи хладнокровно заверили, что теперь он может представлять себе розового слона сколько влезет. Теперь это не причинит ему вреда.
А он, в свою очередь, заверил их — правда, не так хладнокровно, — что и пробовать не собирается.
— Так говорят все. Но рано или поздно представляют. В этом есть своя притягательность. Не волнуйтесь, теперь вам ничто не угрожает.
