Так родилась эта тайна, и тайной она останется навсегда, потому что я никогда их больше не видел.
Между тем, Дэвиду наскучила тема «много рыбы и мало едоков», и он заговорил о другом.
— Так когда мы пойдем стрелять по гнилым яблокам?
Дело было в пятницу.
Завтра суббота: не нужно идти в школу.
— Давай завтра, — предложил я.
— Отлично, может, забуду об этих дурацких снах, — согласился Дэвид. — Почему–то ужасно хочется посмотреть, как оно выглядит. Я его почти вижу, но очень размыто.
— Постреляешь по яблокам и забудешь, — сказал я, старательно вкладывая в слова сочувствие.
— Ага, — сказал Дэвид, но, судя по голосу, он не особо в это верил. — Встречаемся на заправке «Перекресток». Завтра в двенадцать. Сколько у тебя патронов?
— Целая коробка, — ответил я. — Дыроносы.
— Я тоже возьму коробку, — сказал Дэвид. — Тоже дыроносы. Чтобы было одинаково.
Бензоколонка «Перекресток» была нашим обычным местом встреч. Эта занюханная станция принадлежала старику, которого почти не интересовал бензин. Летом он продавал червей проезжавшим мимо рыбакам и шипучку детям.
Как я уже говорил, мы с Дэвидом почти всегда встречались только вдвоем и никого больше не звали. Дружба была тайной.
Чтоб ветер не унес все это прочь
Пыль… в Америке… пыль
Назавтра я остановился у «Перекрестка» с ружьем и коробкой патронов, которая была бы гамбургером, обладай я хоть каплей везения.
Я приехал первым, и, прислонив велосипед к стене, двинулся к бензоколонке за бутылкой шипучки. Ружье я держал в руке. Мне было всего двенадцать лет, но никто не обратил внимания на мальчишку, стоявшего у дверей заправки с ружьем и бутылкой безалкогольного пива в руках.
Нет нужды говорить о том, как изменилась Америка после 1948 года. Если сейчас у дверей бензоколонки появится мальчишка с ружьем, то через несколько минут туда примчится Национальная Гвардия, и, вполне возможно, у нее будут к тому все основания. Может оказаться, что пацан стоит посреди кучи трупов.
— Зачем ты их убил? — спросят люди, как только пацана разоружат.
— Ненавижу физкультуру, — будет ответ.
— Ты хочешь сказать, что расстрелял этих людей только потому, что тебе не нравятся уроки физкультуры?
— Не только.
— Что значит, не только? Что ты хочешь этим сказать? Убито двенадцать человек.
— В «Макдональдсе» мне не долили соус на «Биг–Мак».
— Ты хочешь сказать, что стрелял в людей из–за того, что тебе не нравится физкультура? и потому, что в гамбургере оказалось мало соуса?
Пацан смутится — впервые после начала бойни — потом спросит:
