- Наверно, поэтому ты сейчас со мной?
- Конечно!
- Как это приятно.
- Да, восхитительно… А я сейчас такая же, как всегда?
- Да, ты такая же.
Они помолчали, а потом Каролина сказала:
- Я знаю, что ты хотел украсть мою золотую монетку - и
я была так рада, когда ты положил её обратно. Если бы ты попросил, я бы тебе её подарила.
- Ты мне очень нравишься, Каролина. Можно, я буду приходить на кладбище поиграть с тобой?
- Нет, наверно, не надо, потому что тебе придётся приходить в темноте.
- Я могу принести фонарь.
- Да, можешь.
… Ему казалось, что они уже не сидят под персиковым деревом, а гуляют по белой ракушечной дорожке кладбища. Он стоит у каштана с фонарём в руке, а Каролина подняла бледные ручки и сорвала два каштана. Они прошли по мостику, осторожно ступая по шпалам между рельсами. Повсюду над ними были мшистые деревья, и мох опускался длинными гирляндами всё ниже и ниже, становился всё гуще, а ветер мягко свистел, будто искал дорогу в сером первобытном лесу.
IV.
На следующее утро он решил первым делом исследовать склеп под шелковицей в парке: его приятель Гарри сказал, что грот открыт, и туда можно спуститься по ступенькам под густым слоем пыли и увидеть на тёмном полу несколько сгнивших досок и пару костей. За завтраком он включил в экспедицию Мери и Джона, но потом начались неожиданные события. Мама с папой вдруг решили, что вся семья поедет на пляж Тайби. В такой вдруг свалившийся чудный праздник и поверить было невозможно. В кухне всё завертелось. Селена бегала взад и вперёд с сахарными сэндвичами, горшочками пряной ветчины, пирожными, крутыми яйцами и сотнями других вещей; горы восхитительных сэндвичей аккуратно завернули в чистые сверкающие салфетки и тщательно уложили плетёные корзины. Джон и Мери решили взять свой инструмент, побежали за ними наверх и вернулись, гремя вёдрами и совками. Сам он долго раздумывал, что взять с собой и стоял в нерешительности у стола. Ему хотелось бы забрать рассказы По, но об этом не могло быть и речи, потому ему вообще не полагалось иметь этой книги. Игра в шарики была там ни к чему, и он, наконец, достал свою золотую медаль из ящика и положил в карман. Конечно, он об этом никому не скажет.
Всё время, пока они ехали к станции, он чувствовал медаль, будто она горела у него в кармане. Он сжал на ней пальцы и опять ощутил её как живую, жужжащую и трепещущую невидимыми крылышками. Останется ли на пальцах запах воска, как после того, как он поймал жука и привязал нитку к его лапке?
