— Я понимаю только одно: ни в какой Кармуннок, Джимми, ты с ними не поедешь.
— Но, малыш…
Она вышла из комнаты.
А через пять секунд открыла дверь, ухватила меня за руку и потащила в прихожую.
— Энн Мари, езжай с ними.
— Что?
— Не спускай с него глаз.
— Думаешь, он поедет в Кармуннок?
— Конечно! Когда ему хватало ума не творить глупостей?
— А может, ты с ним поедешь?
— Как же — после всего, что я наболтала. Но не отпускать его одного с этой компанией. Его там убьют.
И в итоге я очутилась в кузове фургона на ворохе старых одеял возле Хэмми и Элли. Они сидели, скрестив ноги, и, будто спицами, щелкали бусами на четках. На каждом повороте или ухабе мы все сбивались в кучу, а потом ламы, извиняясь, кланялись мне и хихикали. Сэмми сидел впереди и по карте Глазго пытался подсказать папе маршрут.
В Кармуннок ведет столько дорог, словно это Мекка Западной Шотландии. Туда можно добраться через Каслмилк, Каткин, Кларкстон или Крофтфут. Или же, как мой папа, колесить вокруг да около, все время пропуская нужный поворот.
— Вот кретин! Простите, ринпоче.
— Ничего, Джимми. А это не наш поворот?
— Нет, это снова на Кларкстон. Здесь у них все названия на «К», у южан этих чертовых, - простите, ринпоче.
При том, как талантливо папа вел машину, а ринпоче разбирался в картах, просто чудо, что мы добрались до цели. Впрочем, для лам чудо – это, наверно, почти обычное дело. Хотя, по-моему, игра свеч не стоила: помотавшись битый час по разным дорогам, разбирая знаки и выясняя маршрут, мы въехали в Кармуннок – маленькое селение, в котором всего четыре улицы. В тупике одной из них стоял нужный нам дом – самый обычный сельский дом, только в окнах были занавески из тюли – старомодные такие, перехваченные ленточками. И розового цвета – ярко-розового. Не знаю почему, но мне стало спокойнее. Вряд ли тем, кому по душе занавески из ярко-розовой тюли, захочется сделать из моего папы котлету.
— Ну вот, ринпоче, приехали. Энн Мари, оставайся в машине.
— Пап, я с тобой. Мама велела…
— Послушай, доча, от греха подальше. Мало ли, вдруг что не заладится.
— Джимми, пусть идет, — сказал Сэмми, – Я думаю, так будет лучше. Родители малыша увидят, что ты тоже отец, и охотнее тебя выслушают.
Папа кивнул.
— Понятно, Лама. Только, доча, рот на замке.
— Ладно, пап.
Дверь открыла какая-то женщина.
— Мы хотели бы увидеть новорожденного, - сказал папа.
— Да, конечно, проходите. Наша деточка спит. Я мама Шэрон, она в магазин ушла. Скоро вернется. Прости, сынок, мы вроде не знакомы. Ты будешь?
