— Да, со мной все в порядке. Конечно, трудно быть спокойным, когда читаешь такое. Вы совершенно правы, никакая фантазия не превзойдет этого реального, невыдуманного ужаса. Публикации в газетах лишь намекали на тяжесть увечий.
— Конечно, — подтвердил Моррис. — Подобное в газетах полностью не напечатаешь. Слишком тяжелый материал. Мне и то тяжело читать, особенно об изуродованном лице ребенка.
Он покачал головой и вздохнул, прежде чем продолжить.
— Что за чудовище могло сотворить такое над другим живым существом, да еще над ребенком!
Дурнота, вызванная чтением медицинского заключения, несколько отступила, я смог соображать яснее.
— Чтобы ответить на этот вопрос, нам следует подавить естественное отвращение к жестокости преступления и попытаться занять беспристрастную позицию специалиста. Того же судебного медика, к примеру. Только таким образом можно рассматривать документ не как источник нездоровых эмоций, но как полезную информацию о психологии преступника, что сужает круг поиска. Особенно важным кажется мне факт удаления печени ребенка.
— Я тоже об этом думал, — вставил молодой репортер. — То же самое случилось с девочкой Добса.
— И что вы об этом думаете, По? — сузил глаза Моррис.
— Как ни неприятно высказывать такое предположение, но вывод напрашивается сам собой. Именно, что среди прочих омерзительных качеств этого существа, убийцы, числится и склонность к антропофагии.
— Как? — в один голос воскликнули оба.
— Каннибализм… Людоедство… — объяснил я ужасный термин.
Мое предположение ошеломило Морриса и Таунсенда. Оба стояли молча, с раскрытыми ртами.
— Хотя сама мысль о людоедстве противна чувствам цивилизованного человека, — продолжал я, — в нашей природе изначально заложен вкус к человеческому мясу. Повсеместность запрещений этого явления говорит о том, что данная склонность универсальна. Среди практикующих людоедство печень считается деликатесом. То, что монстр, убивший девочек, вырезал печень у обеих и захватил органы с собой, установлено бесспорно. Из отчета эксперта следует, что, в отличие от остальных беспорядочно нанесенных увечий, в отношении печени преступник проявил аккуратность и осторожность.
— Да-а, такого я, пожалуй, еще не слыхивал, — ужаснулся Моррис. — Надеюсь, что вы ошибаетесь, По. А если нет, то этот мерзавец Беннет может оказаться прав. Тогда убийца индеец. Тот самый Большой Босс Кроу Как Его Там.
— Ничего подобного, — возразил я. — Если я прав, то вождь Медвежий Волк в качестве убийцы отпадает. Есть в Америке индейцы-людоеды, не спорю, но племя кроу к ним не относится.
