— Четверо погибших полицейских. Один явно погиб от нападения оборотня. Вряд ли будут трудности с получением ордера.
— Полагаю, что да, — ответил Мемфис таким тоном, будто не вполне этому рад.
— Что-то не так?
— Только то, что я подписывал петицию в Вашингтон о пересмотре Акта о противоестественных опасностях. Я считаю, что ордера на вашу работу даются слишком широко и нарушают права человека.
— Не вы один.
— А сейчас я хочу только, чтобы вы поймали мерзавцев, которые это сделали, и черт с ним, что ордер будет выписан па основании плохого закона. Получается, что я — лицемер, маршал Блейк. А я не привык о себе так думать.
— Вам случалось видеть жертв вампира и оборотня, — сказала я.
Он кивнул.
— Хотя не здесь. В Вегасе уровень убийств противоестественными средствами ниже, чем в любом городе США.
Я раскрыла глаза пошире:
— Не знала. — А про себя подумала: «Макс и Вивиана правят очень твердой рукой». Вслух сказала: — И это впервые так погибает человек, которого вы знаете?
— Нет, но впервые — мой друг. Наверное, если бы мои убеждения были более искренними, для меня бы не было разницы.
— Эмоции всегда создают разницу.
— Даже для вас? — посмотрел он на меня.
Я кивнула.
— Я слыхал крики, когда истребитель закалывал вампиров. Они молили о пощаде.
— В камере смертников все невиновны, доктор. Вы это знаете.
— И вас это не трогает?
Мне пришлось отвернуться от испытующего взгляда. Но тут же, поймав себя на этом, я заставила себя посмотреть ему и глаза и сказать правду:
— Иногда — да.
— Зачем же это делать?
Будет ли это зло — сказать то, что я сейчас скажу? Даже не знаю. Может быть, это будет всего лишь правда.
— Я сочувствую вашей утрате, доктор. Искренне сочувствую, но вот этот момент — прекрасная иллюстрация того, зачем я делаю мою работу. Посмотрите, что они сделали с вашим другом. Вы хотите, чтобы так поступили с чьим-нибудь вообще другом, братом, мужем?
Лицо у Мемфиса окаменело, вернулось прежнее враждебное выражение.
— Нет.
— Тогда вам нужно, чтобы я сделала свою работу, доктор, потому что если оборотень переступит черту вот таким образом, обратно он вернуться не может. Почти никогда. Он уже не сможет удержаться от выпускания зверя на свободу. Для него это приятное ощущение, и он будет делать это снова и снова — пока его кто-нибудь не остановит.
— Вы хотите сказать: «Пока его кто-нибудь не убьет».
— Да, не убьет. Я хочу убить оборотня который убил вашего друга. И убить до того, как он еще кого-нибудь убьет.
