По билборду перед «Таджем» бежали слова и картинки, обещающие магическое зрелище с живыми зверями и два ревю. Одно — мясистые мужики, и одно лицо я узнала, хотя, слава богу, остальные его части были скрыты за чужими фигурами. А второе шоу — сплошь девушки. Макс тоже старался охватить максимальную аудиторию.
Эдуард не стал заезжать на круговую дорожку, а проехал мимо, на дорогу поменьше и не столь пейзажную. Я увидела знаки, обещавшие закрытую парковку. Очевидно, нас встретят и поставят.
— При первой встрече этот город либо оттолкнет тебя кричащей пошлостью, либо покорит своей прелестью, — сказал Эдуард. — Серединки на половинку почти не бывает.
Я поняла, что он до сих пор молчал, не мешая мне любоваться.
— Как сумасшедший Диснейленд для взрослых, — кивнула я.
— Вряд ли ты его возненавидишь, — сказал Эдуард.
— Не зря его зовут Городом Греха, — добавил Бернардо.
Я повернулась к нему. Эдуард заезжал под крышу закрытой парковки.
— Ты здесь тоже бывал?
— Да, но не по делам.
Я подумала, стоит ли его спрашивать зачем и понравится ли мне ответ, но меня опередил Эдуард:
— Судя по всему, тебе уже случалось представлять Жан-Клода.
— Впервые я это делаю с такой малой поддержкой из дома.
В парковочных гаражах мне всегда потолок кажется низким, когда я сижу во внедорожнике.
— Кто будет изображать твоего любовника? — спросил Олаф.
Надо было знать, что он задаст этот вопрос.
— Ты недостаточно хорошо вел себя в офисе коронера. Я не верю, что ты сможешь сыграть эту роль так, как мне нужно.
— Скажи, что тебе нужно, — ответил он.
Я посмотрела на Эдуарда, но у него глаза были закрыты солнечными очками, и он в мою сторону не смотрел. Хотела я обозвать его трусом, но дело было тут не в том. Скорее всего он тоже не понимал, что делать в этой ситуации с Олафом. Когда у Эдуарда не хватает вариантов взаимодействия с товарищами по играм — серийными убийцами, хорошего в этом мало.
— Потом обсудим, — сказала я и набрала второй из двух номеров в Вегасе, которые вбила в свой телефон. Лицо мужчины, которого я узнала на биллборде.
Криспин ответил со второго звонка. Голос у него был слегка заспанный, но счастливый. Работает он по ночам, и график сна и бодрствования у него похож на мой.
— Анита!
Это слово прозвучало куда счастливее, чем следовало бы.
— А как ты узнал, что это я?
— Я на тебя рингтоном поставил песню, так что узнал сразу.
Слышен был шорох простыней — это он повернулся.
Неужели только я не умею программировать этот проклятый телефон?
