— Привет, Тед! — ответил Хупер, принимая руку и тоже улыбаясь.
Эдуард повернулся к другому оперативнику:
— Паук, привет!
— Привет, Тед.
Эдуард представил Олафа и Бернардо. Перекрестные рукопожатия. Я безмолвно присоединилась к ритуалу, хотя Паук и Хупер сказали «Привет, Анита!» Пожимая мне руку. Эдуард объяснил, что у них у всех есть клички, иногда это просто имя, как у Санчеса, которого и правда звали Аррио.
Я не спросила у Эдуарда, в чем талант Паука, но решила спросить, когда будем одни. Если мы вообще теперь когда-нибудь будем одни в Вегасе. Я начала беспокоиться, что Бернардо был прав, и что парни из СВАТ отныне станут нашими неразлучными друзьями.
— Мы решили, что лучше сами ордера привезем, Тед, — сказал Хупер. А потом улыбнулся: — Во избежание новых недоразумений.
Тед пожал плечами, будто хотел сказать: да ерунда.
— Я ж первый раз тогда приехал в Вегас. Извини, перепутал место встречи, но когда вампир вылез, уже не было времени вас звать.
— Ну, понятно, — сказал Хупер, но с таким видом, будто ни одному слову не верит.
— У вас все маршалы в департаменте имеют репутацию Одинокого Рейнджера, — сказал Паук.
— Он был техасский рейнджер, а не маршал США, — уточнила я.
— Как? — нахмурился Паук.
— Одинокий Рейнджер был техасским рейнджером, а не маршалом.
Паук улыбнулся и покачал головой:
— О’кей, постараюсь быть точнее.
Самое оно, Анита. Поправить мужчину в разговоре — лучший способ его завоевать.
Я не могла извиниться: во-первых, я ни в чем не была виновата. Во-вторых, извинение привлекло бы внимание к тому факту, что совершила неловкость. В стране мужчин чем меньше говоришь, тем лучше. Если бы Паук был женщиной, я должна была бы сказать что-нибудь заглаживающее, но плюс работы с мужчинами в том, что этого от тебя не ждут и не хотят. Я уже давно куда больше работаю с мужчинами, чем с женщинами, и немножко уже у меня девичьи разговоры заржавели. Несколько клиенток жаловались на мою рубленую речь.
Тед читал ордер. Потом передал мне, и я поняла, что ему там что-то не понравилось. Все ордера сейчас были федеральные и выписывались согласно Акту, который наши друзья называли Актом о противоестественных преступлениях, а не совсем друзья — противоестественным актом. Не надо было обхаживать разных судей и потеть над формулировками, но все же… их по-прежнему выдавали разные люди.
Я стояла на жаре между двумя автомобилями и читала ордер. Эдуард читал у меня из-за плеча, ожидая, пока я дойду до слов, на которые он среагировал. Олаф и Бернардо ждали, будто им этот ордер читать не надо.
