Сендер, выкативший из ворот первым, встал, водитель ждал приказа. Рядом с ним сидел Снулый, готовый взяться за тяжелый приклад «гатлинга». Сзади в прикрытом стальными листами кузове горбились двое бойцов, они выставили стволы. На голове одного Леван приметил медный котелок, надетый как шлем. На плечах у парня топорщились стальные щитки. А что? От пули не защитит, зато ножом такую броню не пробить, и от стрелы она прикроет.
Леван огляделся. Слева что-то горело, но не шибко — дым поднимался тонкими струйками, их подхватывал ветер, трепал и развевал в полупрозрачные ленты.
— Давай туда, но осторожно! — приказал Леван, указывая на дым.
Что именно там запалили, отсюда было не разглядеть даже с высокой крыши, потому что заслоняли ближние постройки. Там, куда ткнул пальцем атаман, тревожно перекликались люди, их голоса едва слышались сквозь рокот двигателей. Но выстрелов вроде было не слыхать. Сендер, а за ним мотофургон вкатились в промежуток между заборами. Третий водитель слегка отстал, и Левана это вполне устраивало — так дикарям будет труднее их окружить.
Миновали фермерское хозяйство, впереди была ограда следующего. Похоже, там и горит. Ворота заперты, на окнах — тяжелые ставни, в щель между ставнями выставлен ствол длинного ружья; на чердаке тоже кто-то затаился, блестит ружейное дуло. У соседа горит, а эти даже не сунулись глянуть, что там. Леван тоже не сунулся бы, но это другой вопрос, он здесь чужак, а этими, надо понимать, страх правит. Сендер взял правее, водитель мотоциклетки поравнялся с ним, здесь места было достаточно. Уже стало ясно, что загорелось что-то на подворье, а дом стоит целый.
Перед воротами остановились, Леван встал во весь рост и позвал:
— Эй, хозяева, кто там? Что стряслось? Почему горит?
Из чердачного окна высунулся мальчишка, совсем сопляк, еще усы не выросли. Он стал размахивать пороховым самострелом и заорал:
— Вон они, вон, на холме!
Леван, прикрывая глаза ладонью от света, глянул. Солнце уже опустилось к линии холмов, и его лучи слепили. Но Леван увидел — за гребень дальних холмов переваливают наездники. Понукают манисов, заставляют преодолевать крутой подъем. Последний придержал ящера, обернулся и махнул рукой. Что за знак подавал и кому — не разобрать. Но главное — бегут мутантские отродья.
— Они стрелы пустили с огнем! — продолжал орать с чердака парнишка. — Я стрельнул, батя тоже стрелял! Испугались людоедские морды, сбежали от нас!
— Как же, твоего самострела испугались, — хмуро буркнул Кудря в кузове. Он смотрел в бойницу и видел куда меньше, чем Леван. — Небось нас углядели — и тикать.
