— Все камни надо вынести в сад, — сказала Мэри Клоудир.
— Почему? — спросил Эдвард.
— Потому что камням место в саду.
— Почему? — спросила Генриетта.
Близнецам, Эдварду и Генриетте, было девять лет. Оба долговязые, белобрысые, оба с красивой волнистой копной волос — они были удивительно похожи.
— Это ведь не окаменелости. В них нет ничего особенного.
— Каждый камень — особенный, — сказал Эдвард.
— В метафизическом смысле это абсолютно верно, — Теодор Грей явился на кухню в своем старом халате в темно-коричневую клеточку.
— Метафизика и порядок в доме — вещи разные, — сказала Мэри.
— Где Пирс? — обратился Теодор к близнецам. Пирс был сыном Мэри Клоудир, ему исполнилось пятнадцать.
— Наверху, у Барби в комнате. Он украшает ее ракушками. Притащил туда целую тонну.
— О боже! — воскликнула Мэри.
Дом постепенно превращался в пляж. У детей в комнатах под ногами шуршал песок, хрустела галька и раздавленные ракушки, а также высохшие останки разнообразной морской флоры и фауны.
— Если Пирсу можно носить в дом ракушки, то, значит, мы можем держать в комнате камни, — рассудила Генриетта.
— Никто не разрешал Пирсу приносить ракушки, — сказала Мэри.
— Но никто ему и не запрещал, верно? — вставил Эдвард.
— Если бы я так отвечала старшим, когда была в вашем возрасте, меня бы отшлепали, — вмешалась экономка Мэри Кейзи. Все в доме звали ее по фамилии «Кейзи», чтобы не путать с Мэри Клоудир. Это звучало как кличка.
— Справедливо, но неприменимо, мог бы ответить Эдвард, — заметил Теодор, — и если вас не затруднит, я хотел бы выпить чашку чая. Чувствую себя не блестяще.
— Бедняжка Кейзи, вот не повезло ей! — сказал Эдвард.
— Я его не останавливаю, — сказала Мэри, — во-первых, потому, что останавливать его уже поздно, а во-вторых, потому, что не каждый день Барбара возвращается домой.
— В споре с близнецами всегда выручала логика.
Барбара Грей не была дома с Рождества. Она заканчивала учебу в Швейцарии. В пасхальные каникулы она каталась с родителями на лыжах… Супруги Грей были страстными путешественниками.
— Некоторые могут себе позволить, — пробурчала Кейзи, вложив в свою реплику туманный намек на разницу в их социальном положении. Она часто отпускала неопределенные, но веские замечания.
— Кейзи, можно нам взять эти куриные лапы? — спросила Генриетта.
— Как тут поддерживать чистоту на кухне, когда дети роются в мусорных ведрах, будто голодные коты…
— Пожалуйста, не надо выгребать оттуда все, Генриетта, — закричала Мэри. Вместе с куриными лапами вывалилась мешанина из скомканной бумаги, кофейных зерен, вялых листьев салата и человеческих волос.
