— Теперь вы уже не сможете заключить с Гримесом ни одной сделки, — четко проговорил я, надеясь на то, что мое сообщение явится своеобразной встряской для этого флегматичного и нелюбезного человека. — Сегодня вечером Поль Гримес был убит.
— Я оказался в списке подозреваемых? — спросил он все тем же равнодушным тоном скучающего человека.
— Скорее нет, чем да, — покачал я головой. — Но в его машине найдено несколько картин… Не хотите ли взглянуть на одну из них?
— С какой целью?
— Может быть, вам удастся установить ее авторство… — пояснил я терпеливо.
— Ну что ж, хорошо, — согласился он, поморщившись. — Хотя я предпочел бы продолжать смотреть вот на это! — он жестом указал на висевшую на стене картину кисти Хантри.
— А кто здесь изображен? — поинтересовался я заодно.
— Как, неужели вы не знаете?! Это ведь Рихард Хантри. Единственный, как утверждают, его автопортрет.
Теперь я с интересом и более внимательно посмотрел на голову изображенного здесь мужчины. Она несколько напоминала львиную. «Значит, это сам Рихард Хантри!» — мелькнуло у меня в голове. У него были густые, немного волнистые буровато-коричневые волосы и густая борода, почти закрывающая тонкие, как у женщины, губы. Глубоко посаженные изумрудного цвета глаза.
Складывалось впечатление, будто от него исходит какая-то сила…
— Вы знали Рихарда Хантри? — спросил я Плаутера.
— Как нельзя лучше! — уверенно ответил он. — Я был, в определенном смысле, одним из открывателей его таланта.
— Не считаете ли вы, что Хантри все еще жив?
— Не знаю… Питаю искреннюю надежду на это. Но если предположить, что он все еще живет и работает, то абсолютно никому не показывает своих картин. Это уж точно!
— Какие же могли быть причины для его исчезновения?
— Не знаю… — покачал он головой. — Думаю, что он является человеком, проходящим разные фазы, как… месяц, что ли… Быть может, он уже достиг окончания одной из фаз…
Плаутер окинул взглядом заполненный людьми зал. Посмотрел с презрением на толпящихся группками праздных гостей, потом спросил с несколько большим интересом:
— А та картина, которую вы собираетесь показать мне, вы подозреваете, что это его работа?
— Не знаю, — откровенно признался я. — Возможно, вы сумеете подсказать имя ее автора.
Я провел Плаутера к своей машине, и там, при свете фар, показал ему одну из картин Гримеса: небольшой по размеру морской пейзаж.
Артур Плаутер взял из моих рук картину. Его движения были ловкими и профессиональными, словно он демонстрировал на практике, как надо обращаться с художественными произведениями. Посмотрев на полотно не больше минуты, он покачал головой:
