В его голосе звучала жалость к самому себе, к своему беспомощному положению в доме.
— И все же не могли бы вы как-нибудь впустить меня к себе? Ну через окно, что ли…
— Она потом замучила бы меня за это… — с сомнением в голосе ответил он.
— Так ведь она ничего не узнает! — настаивал я. — А у меня есть с собой немного виски. Хотели бы вы немного хлебнуть?
— Выпил бы с удовольствием… — подтвердил он с явным оживлением. — Но как же вы сможете попасть ко мне вовнутрь? Это просто невозможно, к сожалению…
— У меня есть с собой несколько разных ключей. Я их попробую сейчас… — тихо пояснил я.
Во входной двери этого старого дома был такой же простой старый замок, как и он сам. Мне удалось открыть его уже со второй попытки. Затем я так же осторожно запер за собой дверь и прошел по плотно заставленному холлу. Старик Джонсон нетерпеливо подталкивал меня своим толстым животом и руками. В свете висящей под самым потолком слабой лампочки было заметно радостное оживление на его лице. Его радовала возможность выпить и то обстоятельство, что мы с ним сумели «обойти бдительность» его строгой жены.
— Вы сказали, что у вас есть для меня глоток виски… — нетерпеливо напомнил он.
— Потерпите еще пару минут, — успокоил его я, осматриваясь вокруг с явным интересом.
— Я же почти совсем больной… — настаивал он, переминаясь с ноги на ногу. — Разве вы не видите, как мне плохо…
Я кивнул головой и открыл одну из моих бутылочек с виски, передавая ее в дрожащие от нетерпения руки.
Старый Джонсон сразу же приник к горлышку. Через каких-нибудь пять-семь минут бутылочка была уже пуста. Он удовлетворенно крякнул, жадно облизал языком свои губы, а потом и горлышко бутылочки.
Признаться, я чувствовал себя здесь как-то неловко, ощущал себя вором, проникшим в чужой дом с нехорошими целями.
На старого Джонсона выпитое виски почти не подействовало. Оно лишь несколько поправило дикцию его хриплого голоса и помогло лучше формулировать свои мысли и фразы.
— Когда-то я частенько пил виски «Из Теннеси»… и катался оттуда на рысаках… Это ведь виски «Из Теннеси», разве в е так?
— Да, вы правы, мистер Джонсон.
— Говорите мне просто «Джери», ведь вы мне друг! Я отлично могу распознать хорошего человека.
Джери Джонсон поставил пустую бутылочку на нижнюю ступеньку лестницы, дружелюбно положил руку мне на плечо и с чувством сказал:
— Яне забуду вашей услуги! Как вас зовут, дружище?
— Арчер.
— Чем вы занимаетесь, мистер Арчер?
— Я частный детектив, — откровенно ответил я, показав ему фотокопию моей лицензии, выданной властями штата. — Меня наняли найти пропавшую картину. Это портрет молодой женщины, написанный известным художником, который жил ранее здесь, в Санта-Тереза. Это Рихард Хантри. Вы, наверное, слышали это имя.
