«Конечно же, не окурок, брошенный неосторожной рукой, мог спровоцировать начало пожара… Такое большое разрушение могло произойти лишь в результате вандализма, — решил Макреди. — Кто же мог ненавидеть до такой степени Мишу Комако?»
Короткая вспышка солнечного луча на куске стекла заставила Макреди мгновенно обернуться: сработал рефлекс, приобретенный еще с военных лет, когда отблеск немецких биноклей выдавал ловушку. Инстинктивно он намеревался броситься в угол между двумя темными стенами, но потом взял себя в руки и стал ожидать следующего блеска. Он действительно произошел…
«Наблюдатель, кто бы он ни был, явно не был вражеским офицером, корректирующим огонь артиллерии, — усмехнулся Макреди. — Очевидно, это просто неумелый новичок. Возможно, все тот же всадник. Ясно лишь: ни одно движение его, Макреди, не ускользнуло от его внимания…»
Макреди обошел маленькую площадку. Позади остатков дома находился огород Комако, который теперь полностью зарос сорными травами и был засыпан строительным мусором.
Макреди прошел мимо земляной кучи, которая возникла, видимо, тогда, когда японец рыл канаву, чтобы заставить эту засушливую землю приносить урожай.
Он направился уже назад к «джипу», когда увидел дикие цветы, заставившие его застыть на месте. Макреди смотрел на них как зачарованный. Их, вероятно, посадили на специально сделанной площадке, тщательно разровняв землю. Это не были садовые растения, но они создавали среди сорняков красивое пятно: яркое и живое.
Макреди задумчиво смотрел на цветы, потом приблизился к ним, сделав нечто вроде букета, который сунул в карман своего пиджака. Потом он влез в «джип», не давая себе труда повернуть голову в сторону холма, на котором, очевидно, расположился наблюдатель. Нажав на стартер, Макреди включил задний ход и осторожно проехал через открытый проход в ограде. Внезапно ему бросилось в глаза нечто, заставившее его спрыгнуть с машины, чтобы внимательно взглянуть, что же это такое.
Раньше, при въезде сюда, он этого не заметил. Да и не мог заметить одной детали, которая сейчас его поразила. Он задумчиво, пристально рассматривал четыре маленьких треугольника из белого плотного картона, прикрепленные высоко к планке на одинаковых расстояниях один от другого. В них легко было узнать уголки какого-то плаката, сорванного второпях. На верхнем левом углу он смог прочитать первые две буквы слова: «ЗА…»
«Запрещено входить…» — сразу же вспомнил он виденный недавно текст у входа в обширное поместье Рино Смита.
