Время творческого расцвета поэта совпало с финским ренессансом: недаром конец XIX — начало XX века называют золотым веком финской культуры. В России та же эпоха известна как Серебряный век. Собственно, то был общеевропейский процесс, прерванный Первой мировой войной и русской революцией. Это время расцвета неоромантизма в литературе и искусстве; в Финляндии это течение вдобавок получает национальную окраску, — финские художники именуют себя национальными романтиками (кстати сказать, этот термин ввел в обиход именно Лейно в одной из своих критических статей). Для национального романтизма характерен интерес к фольклору; те же тенденции прослеживаются в искусстве Западной Европы и России, но финских художников привели к народным истокам не только поиски новых путей в искусстве. В Великом княжестве Финляндском это диктовалось социальными и внутриполитическими условиями: молодое финское искусство и литература таким образом противостояли и противопоставляли себя последовательным попыткам имперской России русифицировать страну. В творчестве Лейно тоже прослеживаются черты национального романтизма, но с таким же успехом его можно назвать и символистом. Лейно трудно классифицировать и наклеить на него ка-кой-то ярлык — он слишком многогранен.
Первый стихотворный сборник Эйно Лейно, «Мартовские песни», выходит в свет в 1896 году; автору всего восемнадцать лет. Он сразу же обращает на себя внимание и знатоков, и широкой публики необыкновенной мелодичностъю стиха, своей неповторимой интонацией. В 1897 году юный поэт путешествует по Восточной Карелии: тогда в среде художественной интеллигенции было своеобразной модой отправляться к «калевалъским истокам». В этой поездке он влюбился в крестьянскую девушку Анью из Мег-риярви. Что произошло между молодыми влюбленными — неизвестно: сама Анья, в интервью, данном уже в старости, утверждала, что ничего серьезного. Но Лейно помнил Анью очень долго. Вполне возможно, стихотворение «Песня Марьятты», опубликованное в том же 1897 году в сборнике «Ночная пряха», — отголосок этой встречи. Образ карельской Мадонны, всеми покинутой матери-одиночки, перекликается с последней, 50-й руной «Калевалы», правда, угол зрения у Лейно совершенно иной, его «Песня Марьятты» — гимн материнской любви. Из колыбельных, вошедших в сборник народных песен «Кантелетар», Лейно позаимствовал встречающуюся в них характерную и страшную деталь: мать призывает смерть к своему младенцу. Не знаю, есть ли что-то подобное в фольклоре других народов.
