Только пусто там. Оно и понятно — корова Милка на лужке весь день пасется. Клевер ест умная коровка, чтоб побольше молочка баба Настя могла вечером надоить. Бросился Кузька к собачьей будке — и там никого.
Пометался домовенок по двору, никого не нашел, остановился перед крылечком. «Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты! Ничего не понимаю, — совсем приуныл Кузька и покачал головой. — Вот непоседы, никакой управы на них нет. Если б я себя в молодости так вел, дедушка Веденей давно бы меня в угол поставил. Как появятся, я тоже их сразу в угол поставлю», — притворно вздохнул домовенок.
— А чего это ты, Кузенька, ищешь? — послышался вдруг знакомый тоненький голосок.
Это Лидочка с Аленкой выглядывают из домика и хохочут. Отлегло у домовенка от сердца — нашлась пропажа, не надо больше волноваться. И даже в угол девчонок ставить Кузьке сразу перехотелось. Только не может он показать, что обрадовался.
— Пошто же это вы, непоседы, старших не слушаетесь? Бабушкин наказ не выполняете? — сердито спрашивает он Лидочку с Аленкой. — Велено вам было огород прополоть, а вы удрали в жмурки-пряталки играть. Э-эх, непослушницы!
Девчонки потупили глаза, а сами ну ничуточки не испугались. Только подбежали к Кузьке и просят:
— Кузенька, батюшка, прости! Мы больше так не будем!
«Ишь ты, за бабушкой Настасьей повторяют про „батюшку“», — зарделся от удовольствия домовенок.
— Ладно, чего уж там, прощу.
Любит Кузька, когда его так величают, гордится даже немножко. Но сильно нос не задирает — понимает, что и постарше него в домо-вячьей семье народу много: Веденей, Кувыка, Славуся, — всех и не перечислишь…
К вечеру, все собрались за столом. Уже закипел-зашипел пузатый самовар, чай со смородиновыми листами заварился. Бабушка Настасья потчует всех ароматным чайком и девочек хвалит:
— Хорошие у меня внучки! Анютка землянички насобирала, Лидочка с Аленкой огород пропололи. Просто умнички!
Анютка сидит довольная, чаек попивает, пирожки с капустой ест. Только младшие девчонки глазки опустили, ничего не говорят.
Кузька тоже свои обязанности не забыл: петуху пшенички насыпал, Фенечке в блюдце свежего молочка налил, даже Юльке добрый домовенок пылинок к мышиной норке опять намел — пусть кушает, лишь бы в домике беспорядок не устраивала.
Лешик под лавочкой тихонько устроился, чтобы его взрослые ненароком не заметили, и спелой малиной лакомится. Кузька еще сверчка за печкой накормил. Потом только сам уселся на шесток, пирожок ест, за порядком смотрит. А, когда все спать улеглись, опять вышел на крылечко на звездочки поглядеть.
