Финальная сцена романа символически выражает уверенность Г. Манна в крахе вильгельмовской империи. Пышно разодетая знать, чиновники, бюргеры, офицеры всех рангов в парадных мундирах, великосветские шлюхи — представители всей сословной иерархии тогдашней Германии собрались на торжество открытия памятника Вильгельму I. Эта пышная церемония должна стать одновременно и триумфом Геслинга. Но внезапно разражается сильнейшая гроза, обращающая в паническое бегство всю эту пеструю толпу. Не состоялся и триумф Геслинга, хотя разбушевавшаяся стихия лишь слегка потрепала его. Он не потерял своей силы и власти. Тем самым писатель как бы предупреждает о грозной социальной опасности, таящейся в этом типе верноподданного. Завершается роман опять-таки символической сценой смерти старика Бука. У одра умирающего появляется торжествующий Геслинг, давно уже ставший хозяином всего его имущества.
Генриху Манну, страстному борцу против вильгельмовской монархии, неясна позитивная программа. Не социальные потрясения, а стихийный гнев природы обрушился на это общественное устройство. Но писатель верит в светлое будущее Германии, хотя контуры его очень расплывчаты. В конце романа потерявший состояние, выкинутый из общественной жизни происками набирающих силы реакционеров, всеми презираемый старый Бук порой, однако, встречает на улицах юношей-гимназистов, почтительно обнажающих перед ним головы. И Бук, а с ним, очевидно, и Г. Манн видят в этих молодых людях надежду на будущее.
Художественный метод автора «Верноподдапиого» можно определить как реалистический гротеск. В портретах персонажей, в описании их манер и привычек Г. Манн сгущает и гиперболизирует социальные черты немецкого буржуа-националиста, юнкера, либерала и социал-предателя. Он создает их обобщающие типические маски. При этом всемерно подчеркивает все уродливое, отвратительное и нечеловеческое в их социальном облике. Образы буржуа Геслинга и юнкера Вулкова часто приобретают прямо-таки звериные черты — кошачьи у Геслинга и волчьи у Вулкова. Гиперболизации тесно сопутствует в романе прием контраста. Внутренняя аморальность, пустота и ничтожество Геслинга предстают в пышном одеянии хвастовства, крикливых речей, театральных жестов, многозначительной мимики. Шлюха выступает в обличье скромной пасторской дочки. Острое, язвительное оружие сатирического осмеяния для автора «Верноподданного» — путь духовного преодоления вильгельмовской Германии.
