— Что ты делаешь в Сиднее? — поинтересовался Райан.
— Я приехала к маме за туфлями, — объяснила Дени.
— Смотри-ка, как нам повезло! — хмыкнул Райан и посмотрел на Соню.
— Не издевайся, пожалуйста. У меня и так проблем с твоей свадьбой вагон и маленькая тележка. Ради того, чтобы сохранить все в тайне, мне приходится делать вещи, абсолютно мне несвойственные, — сердито сказала Дени, подумав при этом о переезде в дом Куинна и обо всех вытекающих из этого последствиях.
Но через минуту, сменив гнев на милость, она улыбнулась и добавила:
— Куинн летел сюда на похороны, а я пристроилась к нему.
— Когда Соня сказала, что ты с ним работаешь, я очень удивился. Помнишь, как он пренебрежительно отзывался о твоих работах?
Дени передернула плечами.
— Этого хотел заказчик.
— Ну-ну! — задумчиво проговорил Райан. — Хотя… Джессика тоже говорит, что ей нравится Куинн. Она встречалась с ним несколько раз в гостях. Впрочем, Джессика сейчас любит всех!
Эй, миленький, рассмеялась про себя Дени. Ты зря подшучиваешь над Джессикой. Лучше посмотри на себя в зеркало. Ты же весь светишься от счастья. Куда делась твоя всегдашняя апатия?
Улыбнувшись Райану, Дени скрестила под столом пальцы и мысленно, от всей души, пожелала ему счастья.
Поговорив еще минут десять-пятнадцать, Соня и Райан проводили Дени на автобусную остановку.
Вставляя ключ в дверь квартиры Куинна, Дени мечтала о том, как она сейчас приготовит для себя джакузи, зажжет ароматические свечки и залезет в воду. Ей нужно было расслабиться. Вопрос о том, правильно ли она поступила, не рассказав Соне и Райану о подслушанном накануне разговоре, не выходил у нее из головы.
Однако же ее мечтам не суждено было сбыться. Стоило Дени войти в холл, как она услышала, что с ней здороваются. Дени прошла во внутрь квартиры и увидела четырех людей, которые встречали ее на кухне.
Симпатичная, но уже почти полностью поседевшая длинноволосая женщина, а рядом с ней высокий худощавый мужчина. Куинн, который тоже был рядом с ними, нежно обнимал за плечи красивую стройную блондинку.
Этого Дени уже никак не могла вынести.
— Ой, простите, — смутилась Дени. — Я думала, дома никого нет. — Она не успела еще закончить фразу, как Куинн, оставив блондинку, улыбаясь, подошел к Дени, взял ее за руку и, повернувшись лицом к родителям, а это, несомненно, были именно они, сказал:
— Прошу любить и жаловать: Дени!
В его голосе звучало столько нежности, что Дени тут же перестала волноваться и улыбнулась.
