Пропавшие буквы, или Алёша Попов в Муми-доле | страница 8

— В том смысле, что дважды два равняется четырём. Ты спрашивал — вот я и ответила.

— Молодец, — одобрил печкину логику Алексей. — А можно ещё?

— Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Медленно, смакуя вкус, — действительно замечательный! — Алёша полакомился третьим пирожком.

— Можно, — ответила печка.

Ещё раз поблагодарив, следователь по особым делам пирожка брать не стал, развалился на траве и прикрыл глаза, наслаждаясь отдыхом после еды. Наступила блаженная сытость. При этом Алёша продолжал размышлять — профессия такая. Думал вслух, чтобы мысли стройнее укладывались в строгом порядке — это уже вошло у него в привычку.

— Вот бы узнать, кто меня вызвал?

— Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу, — пробасила печь.

«Ой, — обрадовался Лёша, — она, кажется, знает! Но вот беда: он уже совершенно наелся. Не полезет в него очередной пирожок, и всё тут!»

— А можно без пирожка?

— Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Еле-еле справившись с нежеланным уже угощением, следователь весь превратился во внимание, ожидая долгожданного ответа на важный вопрос. И услышал:

— Нельзя.

Чего нельзя? Нельзя-то чего?! Получить ответ, не съев пирожка, вот чего!

С одной стороны, необходимо узнать, кто послал вызов, с другой, — ни о какой еде не может быть и речи. Поразмыслив, Алёша решил поступить так: он немножко поспит, чрезмерная сытость пройдёт, и, проснувшись, снова можно будет приступить к расспросам. Если, конечно, печь тем временем не уйдёт. Но тут уж ничего не поделаешь.

Следователь по особым делам повернулся на бок, подложил под щёку ладонь и погрузился в сон.

Никуда печь не делась. Пробудившись, Алёша увидел её по-прежнему стоящей рядом. Поднявшись со своей зелёной постели, следователь повторил вопрос:

— Итак, кто меня вызвал?

Ясное дело, печь басовито ответила:

— Съешь моего ржаного пирожка, тогда скажу.

Съел. Поблагодарил. Печка сказала:

— Не знаю.

— Печка, печка, — принялся стыдить её Алексей Попов. — Ты же препятствуешь нормальному процессу дознания, причём самым хитроумным образом. Затягиваешь следствие. Зачем это тебе? Когда мы в прошлый раз встретились, ты и пирожками потчевала, и нормально разговаривала. А теперь… Разучилась, что ли, по-человечески общаться? Не можешь?

— Очень даже могу, — одышливо начала печка. — Это Глафира не может. Вообще-то, она правильно поступает. Не положено печкам говорить с теми, кто пирожка не съест. Я, если попросят, могу от правил и отступить. Иногда. А Глафира — ни за что. Она ужас какая законопослушная, наша Глафира.