Старшина вдруг задался вопросом: а на хрена этим предполагаемым убийцам было подменять тюбик?
Яд-то все равно в организме. И эксперты, которые будут брать у покойного кровь на анализ и все такое прочее, наверняка дотумкают, что господин Рыжиков помер от такого-то вещества, которое было подмешано в крем для загара. Правда, на тюбике могли остаться отпечатки пальцев. Но неужто те, кто собирался травить Рыжикова, были такими лохами, что решились подложить тюбик с ядом, не позаботившись о том, чтоб не подарить ментам свои «пальчики»? А потом, сообразив, что допустили оплошку, наскоро кинулись производить повторную подмену. Тогда, когда уже и Миня рядом с трупом стоял, и Люба поблизости была, да еще и зеваки вокруг толпились. Нет, что-то не похоже. Ежели эти ребята провернули такое хитрое убийство, то должны были все продумать с самого начала. И постараться по второму разу к трупу не приближаться.
Конечно, бандиты тоже люди, а людям свойственно ошибаться. Мог кто-то из них ухватиться за тюбик голыми руками, а потом, уже после дела, об этом вспомнить. Но любой здравомыслящий бандюга все же не попрется к месту убийства — тем более если там уже появились менты! — чтоб поменять тюбик. В таких случаях надо дружно убегать, а потом тихо мочить того, кто оставил отпечатки. Закон Космоса! У блатарей ответственность за оплошку очень высокая. Особенно за такую серьезную.
Муравьев вдруг подумал, что и подстава могла иметь место. Мужик, который подменил тюбик, как и те двое, что играли с Рыжиковым в карты, вовсе не знали, что убивают своего приятеля. Допустим, им сказали, что там какая-нибудь безвредная мазь, от которой, к примеру, кожа сразу становится как у негра, но только в тех местах, где ею помажешь. Ложишься загорать и через часок видишь: пузо и грудь черные, а все остальное белое. Милая шуточка старых друзей! Ну а когда эти самые шутники сообразили, что уморили дружка, с перепугу решили опять подменить тюбики…
Нет, не больно это достоверно выглядит! Тем более что парни, судя по описанию Шнобеля, не слишком молодые. Такие шуточки в компании 18—20-летних оболтусов возможны, а тут, наверно, были ровесники Рыжикова, ребята из тех, кому за тридцать.
Но ведь подменил же кто-то этот чертов тюбик!
А что, если подстава и состояла в том, чтоб подложить тюбик с чужими отпечатками? Могло быть такое? В принципе — могло. Но тогда, опять-таки, это надо было сразу делать, а не тогда, когда Миня там возвышался.
