— А ты как думала? — отозвался Генрих Михайлович. — Это ж Тараны. Видишь, уже луг выкосили, мостки соорудили. И огород не запускают. Деловые люди! А теперь культурно отдыхают.
Загорающие услышали голоса, нарушившие здешнюю безмятежную тишину, и дружно присели на своем лежбище.
— Птицын, — с легкой тревогой произнесла Надька, приглядываясь к спускающейся паре. — И девка какая-то… Неужели это Лизка?
— Она, — произнес Таран, тоже поглядывая с беспокойством на приближающуюся пару. — Уж сейчас ее за пацана никто не примет!
— Да, — подтвердила Надежда, — даже сиськи появились, кажется! С чего ж они нагрянули, а?
— Неужели опять отпуск заканчивается? — пробормотал Юрка.
— Ну нет! — решительно прошипела Надя. — Если так, я ему про слово офицера напомню! Давал ведь слово офицера, что месяц мы гуляем без перерыва!
— Фиг его знает, какие обстоятельства… — хмуро заметил Таран. — Может, опять надо съездить куда-то…
— Не ждали?! — весело произнес Птицын, подходя к счастливому семейству.
— Не-а… — в один голос произнесли Тараны.
— А мы сюрприз сделать решили! — хихикнула Лизка. — Как у вас тут здорово! А вода теплая?
— Теплая… — ответил Юрка вяло. — Прямо как парное молоко.
— Уй-й! — запрыгала на месте Лизка. — Я так искупнуться хочу! Сто лет в речке не купалась!
И тут же сбросила босоножки, а затем стянула майку и шортики, под которыми оказался яркий цветастый купальник.
— Тут глубоко, — предупредил Юрка, искоса поглядывая на Генриха Михайловича. Тот тоже стал снимать одежду.
— Благодать у вас тут! Воздушное место — и народу никого! Рыба есть в реке?
— Так вы что, просто отдыхать приехали? — улыбнулся Юрка. — А мы уж думали…
— Ну да! — хмыкнул Генрих Михайлович. — Как же я, дурак, не сообразил? То-то смотрю, что у вас мордашки стали кислые. Не рады, что ли, куму-крестному?! А они, бедняги, небось подумали, что нехороший полковник им решил отпуск сорвать. — Полковник улыбнулся и поскреб мохнатую грудь. — Завидно стало. Все загорают, ныряют, а я вон, белый, как медведь из Арктики!
— Где это вас так? — спросил Таран, приметив на спине Птицына длиннющий белый шрам, похоже, очень давний.
— Это? Афган отметился. Самое смешное — от сабли! — хохотнул Генрих. — Вот уж не думал, чем достанут! Хорошо, что только вскользь, самым концом острия зацепили, а то бы два Птицына было… Ладно, ты лучше объясни, могу я тут у вас с этого твоего сооружения нырнуть?
— Запросто! — сказал Юрка и, разбежавшись с мостков, головой ушел в воду. Бултых! — Следом за ним и тяжеловесный Птицын поднял фонтан брызг. Потом солдатиком сиганула Лизка, а потом уж и Надежда плюхнулась.
