Отдохнув после гидромассажа, Ингрид написала письмо Дорну. Пользовалась она все тем же условным текстом, что и в письмах из Пиллау, когда основной темой переписки было здоровье и финансовые проблемы фрау Штутт. Теперь Ингрид писала о своем здоровье, о знакомых по пансиону и лечащем враче… Прочитав письмо, Дорн понял, что Дворник не ориентирован в своей работе на Советский Союз, но идея антигерманского пакта славянских государств не чужда ему.
Она отправила это письмо по берлинскому адресу Дорна. Так они уговорились в Вене.
Письмо от Ингрид Дорн получил двадцатого февраля. Он жил в Берлине, работал на Принцальбертштрассе. Гизевиус вызвал его в рейх для подготовки чиновника министерства экономики тайного советника Вольтата к переговорам с Федерацией британской промышленности о сотрудничестве промышленных систем Англии и Германии.
— Кто же все-таки ваш Вене? — спросил Вольтат. — Управляющий Роттермира или функционер Британского союза фашистов?
— И то, и другое, — невозмутимо ответил Дорн. — Придет время, и его заслуги перед партией станут широко известны. — Дорн знал, что Вольтат недавно получил чин группенфюрера СС, хотя это не афишировалось, и давал ему понять, что Вене будет равной ему фигурой в переговорах. Вольтат удовлетворенно кивнул.
— Наше дело на данном этапе — внушить Сити через посредничество Британского союза фашистов, что если нам дадут возможность пользоваться золотым запасом Австрии и Чехословакии, мы оставим вопрос о Танганьике в том состоянии, в котором он пребывает на сегодняшний день, а впоследствии мы можем вообще отказаться от этого вопроса, как от совершенно неинтересного и с политической, и с экономической точек зрения.
Дорн удивился:
— Но перед самым моим отъездом из Лондона мы с Венсом говорили именно о Танганьике. И кое-какие успехи…
— При чем тут Танганьика! — раздраженно перебил его Вольтат. — Вернувшись из Вены, вы были у своего патрона, генерала Гизевиуса? Нет?! Ах, вот почему вы никак не можете понять меня… Вы не владеете новой ситуацией.
Вольтат подошел к сейфу, извлек тонюсенькую зеленую папочку.
— Вообще-то, генерал Гизевиус должен был показать вам этот документ… Но не можем же мы топтаться на месте. Ознакомьтесь.
Дорн раскрыл папку:
«Совершенно секретно. Военные вопросы. Берлин, 22 ноября 1937 г. План операции «Грюн».
Это был подробный плач захвата Чехословакии, всего государства в целом.
«Вот оно как обстоит… Это война. И это война с нами, с СССР».
