— Я должен стать вашим осведомителем? Что сказал профессор вашей, видимо, бывшей подследственной и что она ему ответила? — глухо спросил Гофман. — Я только врач.
Гофман с вызовом смотрел на Дорна.
— Вы слишком долго молчали для такого банального ответа, доктор Гофман. Ингрид ван Ловитц никогда не была моей подследственной. Правда, — Дорн помедлил, но все же сказал, — в свое время мы с ней вместе находились под следствием. Но как видите… Как утверждают опытные игроки, новичкам всегда везет. Мы тогда были новичками, и нам повезло — мне и фрокен Ингрид… А сейчас в Швеции она служит управляющей лесопильной фабрикой, которая принадлежит мне. Поэтому я вполне могу назвать фрокен своей сотрудницей. И повторяю, далеко не в сфере службы безопасности.
«Пусть понимает как хочет, — решил Дорн. — Пусть думает, что за новички и что за игра, в которой им повезло… Да так крупно, что удалось уйти из гестапо, оказаться в мундире СД, держать свою сотрудницу подальше от границ рейха и, наконец, устроить побег ему — интербригадовцу-антифашисту Гофману».
Взгляд Гофмана стал напряженным.
— Платить за лечение Ингрид ван Ловитц буду я. — Дорн вынул из внутреннего кармана конверт с деньгами, положил на рабочий стол Гофмана. — Ну, а теперь основное. Я хочу, чтобы вы, именно вы, активный антифашист, уже сражавшийся с фашизмом, сказали профессору Дворнику следующее.
У Гитлера существует план «Грюн», который предусматривает несколько вариантов захвата Чехословакии. Генлейн работает под непосредственным контролем СС. Его патрон — обергруппенфюрер СС Лоренц, и он настойчиво советует Генлейну постоянно завышать свои требования перед пражским правительством — до полной невозможности их осуществления. Это прекрасно знают в Париже и Лондоне, прекрасно знают, говоря профессору Дворнику о необходимости пойти на уступки Генлейну. По сути, английские и французские политики, на которых так рассчитывает Дворник, а вместе с ним ваш уважаемый президент Бенеш, морочат им обоим голову. Не там Дворник ищет правды… А обстановка при попустительстве Запада будет раскаляться до тех пор, пока нацистские танки в Градчанах не покажутся единственным возможным разрешением. Конечно, есть и запасные поводы начать войну против Чехословакии — например, такой повод: убийство немецкого посла в Праге.
Выслушав Дорна, Гофман некоторое время удрученно молчал.
— Вы могли бы все это сказать самому профессору, — наконец ответил он. — Зачем вам втягивать в вашу паутину еще и меня?
