— Мы сделаем композицию, — вдохновенно сказал он. — Мужчина и роза!
— Этого не надо! — отказался Калачев.
— Вы уж доверьтесь художнику!
— Ни в коем разе! Кому-кому, а художнику нельзя доверять!
Иван Степанович сел и уставился в объектив.
— Ты давай без фокусов, без абстракций!
Тут к Орешникову подошел ретушер Петя и провел языком по страждущему небу:
— Володя, извини, дай три рубля!
Петя был человек бедный и поэтому всегда возвращал долги.
— У меня денег нет!
— А ты мне выдай трешку из кассы взаимопомощи, в официальном порядке, — жажда сделала Петю сообразительным.
— А я эти деньги уже потратил! — сказал правду Орешников, но Петя не поверил, обиделся и ушел.
Чтобы больше не встречаться с Калачевым, Алевтина отсиживалась в кабинете директора. Коротая время, она советовалась с Кириллом Ивановичем по важному поводу.
— Денег ни у кого нет. Под Новый год все растратились, — уныло сетовал Полотенцев.
— Мы не можем ломать традицию. Мы живем дружно, такие мероприятия сплачивают коллектив, — настаивала председатель месткома.
— Я не против, — сдался Кирилл Иванович. — Но где взять деньги?
— В кассе взаимопомощи.
Полотенцев распахнул дверь и позвал Орешникова:
— Володя, открывай сундук и неси взносы.
— Зачем? — нахмурился Владимир Антонович.
— Нужны! — сказала Алевтина.
— Вы все сговорились, что ли? — вдруг взбунтовался Орешников.
Он выскочил из кабинета, хлопнул дверью, промчался по комнатам, со злостью открыл сейф, достал из него бумажку, которую он положил туда вместо денег, вернулся обратно и сунул эту бумажку под нос директора:
— Эти взносы я первый одолжил! Вот расписка! Полотенцев и Алевтина с удивлением воззрились на невиданный документ.
— Что же нам делать, — искренне огорчилась Алевтина. — Мы каждый раз под Новый год собираемся…
Орешников тоже расстроился:
— Если бы я знал, что это для такого святого дела, как междусобойчик, я бы ни за что их не потратил.
— Ну ладно, Володя, — примирительно сказал директор, возвращая расписку Орешникову, — придумаем что-нибудь.
— А на что вы их потратили? — Алевтиной двигало не женское любопытство, а чувство общественного долга.
— Купил облигацию, — оптимистично сообщил Орешников. — Мне нужно выиграть четыреста двадцать рублей.
— Почему четыреста двадцать? — весело осведомился Полотенцев. — Почему не десять тысяч?
— Хочу купить фотоаппарат «Зенит-112».
Полотенцев рассмеялся. Но Алевтина насторожилась.
— Завтра я этот долг погашу! — объяснил Орешников. — С выигрыша.
