Почти смешная история и другие истории для кино, театра | страница 90
— Вы приплыли из Москвы на пароходе, во красота! — вставила Лидка.
— Наташенька, — позвал Борис Иванович, — я тоже изволновался, и я тебя тоже нашел.
— Мама, все-таки как ты сюда попала? — Наташа не могла ничего понять.
— Долго рассказывать! — отмахнулась от вопроса Марина Петровна. — Главное, я здесь!
— Как ты могла, Наташенька, — включился Борис Иванович, — уехать в Новгород, с мужчиной!
И тут Наташа взорвалась:
— А ты, Борюся, молчи! Ты вообще кто такой? Специалист по сытым женщинам?
— Вот это да, — оторопел Яков Андреевич, — фирменная семейка!
— Вася, где билет? — по-деловому спросила Наташа.
— Вот!
— Борюся, возьми! — приказала Наташа. — Вагон номер четыре, место одиннадцать, нижнее.
Борис Иванович растерянно взял билет и поднялся с места:
— Но я же твой папа!
— Бывший! — уточнила Наташа. — Может быть, ты забыл, но ты нас бросил! И нас связывают только фамилия и отчество. И то и другое можно сменить, стоит это совсем недорого.
— Господи! — воскликнула Серафима Ильинична. — Марина Петровна, вы-то смолчали, и мы вас в одну кровать.
Лидка радостно захохотала.
— Хороши сватья! — вставил Яков Андреевич. — То разводятся, то в обнимку лежат.
Борис Иванович поплелся к двери:
— Я, конечно, виноват, но я, конечно, ушел по большой любви!
Борис Иванович вышел на Темно-зеленую улицу, сел на скамейку на другой стороне и стал потерянно глядеть на дом номер два.
На балкон прокралась Лидка и громким таинственным шепотом заверещала:
— А я вам сочувствую!
— Спасибо!
— Ловите! — крикнула Лидка. Борис Иванович поднялся и поймал пакет. — Это мой школьный завтрак, а у меня склонность к полноте. Они вас не понимают, а я понимаю! Любовь оправдывает любой поступок, кроме убийства и измены Родине!
Борис Иванович вздрогнул и пошел не оглядываясь по Темно-зеленой улице.
А в квартире Марина Петровна говорила торжественным голосом, как на бракосочетании:
— Уважаемые Серафима Ильинична и Яков Андреевич. Люди вы вполне симпатичные, и к вам никаких претензий я не имею.
— Спасибо и на том! — раскланялся Яков Андреевич.
— Наташа, — распоряжалась Марина Петровна, — бери чемодан, негодяйка, и попрощайся!
— Прощайте! — улыбнулась Наташа.
— Прощайте! — повторила Марина Петровна. — Бог даст, больше не увидимся!
И ушла вместе с дочерью.
— А я пироги поставила… — вздохнула Серафима Ильинична.
— Сами съедим! — успокоил Яков Андреевич. — Без этой грубой женщины и без ее костлявой дочери. Как ее все-таки зовут, Валя или Наташа?
Как только Марина Петровна с Наташей оказались на улице, за ними стремительно выбежала Лидка:
