Под вечер Иллария без дела болталась в холле гостиницы, ерзала в кресле, листая журнал «Наука и жизнь», поглядывала сквозь стеклянный простенок на вход.
Вот у гостиницы остановилась старенькая «Волга». Мешков открыл дверцу, выставил на мостовую ногу…
Иллария, уронив в кресло журнал, кинулась к выходу, толкнула дверь и степенно стала спускаться по ступенькам, вскинув голову, чтобы видна была прическа.
Мешков — он поднимался по ступеням — поравнялся с Илларией и прошел бы мимо нее, не заметив. Иллария сама его окликнула:
— Хорошо бы поздороваться!
— А мы же утром виделись. — Мешков остановился, кинул на Илларию веселый взгляд, таким еще Иллария его не видела.
— Нет, не виделись, мы разговаривали через дверь.
— Это правда! — Мешков улыбнулся. — Слушайте, что отколол этот толстый Кира, главный инженер. Сидел у меня весь вечер, каля-маля, а в это время на стройке ставили ограждение!
— Молодец! — похвалила инженера Иллария. — Он хочет, чтобы коллектив получил прогрессивку.
— Идея! — внезапно воскликнул Мешков. Видно, сейчас у него было такое настроение, что не хотелось оставаться одному. — Вы футбол любите?
— Нет.
— Жаль, я вас хотел на стадион пригласить.
— А я поехать на стадион не отказывалась! — нашлась Иллария.
На стадион ехали трамваем. И, как в первый раз, стояли на задней площадке, которую водило из стороны в сторону.
— Что это у вас глаза печальные? Как у женщины, у которой нет мужа? — спросил Мешков.
— А у меня нет мужа! — просто ответила Иллария.
Мешков даже поперхнулся, ему захотелось выпрыгнуть на ходу из вагона, от безвыходности он начал выкручиваться и глупо шутить:
— Это даже лучше. Зачем женщине муж, действительно! То он пьет, то в преферанс играет, готовь ему, стирай ему, дети от него…
— А у меня двое детей!
Мешков почувствовал, как у него остановилось сердце. И чтобы сердце сдвинулось с места, он продолжал балагурить:
— Конечно, что за жизнь без детей. Великое предназначение женщины — мать. И материнские чувства…
— А у меня не свои дети, — спокойно перебила Иллария, — это племянники — дети Таисии. Только ей некогда, и ее мужу некогда, и поэтому я их воспитываю.
— Приехали! — простонал Мешков.
Стадион оказался маленький, но уютный. Илларии с ее места были видны деревья, которые вплотную подступали к трибунам, а вдали, в темно-зеленой глубине, желтела маковка церкви. Над деревьями пикой торчала стрела крана, она все время поворачивалась в разные стороны, будто царапала по небу.
