— Виктор Михайлович! — сухо представился Мешков.
— Значит, внесем раскладушки! — Администратор протянула сестрам бланки для приезжающих.
— А что это вы за палочка-выручалочка! — Таисия Павловна гневно поглядела на Мешкова. — Я не люблю быть обязанной.
— Не хотите, так не надо! — пожал плечами Мешков.
— Нет, надо! — Таисия Павловна рванула у администратора бланки.
— Минуточку! — Администратор протягивала еще какие-то бумаги. — Вот, распишитесь, что я предупредила, — она успела передать Мешкову ключи и сказать: «Триста восьмой», — если Лазаренко будет протестовать, я вас, товарищи женщины, выселю!
Номер был крохотный, и непонятно было, как туда втиснуть раскладушку. Зато из окна открывался славный вид. Рыжела на солнце пожарная каланча, а пустырь между гостиницей и пожарными строениями густо порос темно-зеленой травой и ушастыми лопухами. На пустыре, как триста или четыреста лет назад, паслась коза — символ вечности.
— Все-таки на свете есть благородные люди! — патетически воскликнула Иллария, пряча пальто в шкаф. — Вот этот Мешков…
— Я не верю в бескорыстие, — Таисия отвернулась от окна, — есть у него какой-нибудь свой интерес…
— Зачем мы ему сдались?
— Должно быть, у него есть виды на тебя, либо на меня, либо на нас обеих.
Иллария расхохоталась:
— Как это — «на обеих»?
— Завтра к нему приезжает приятель… Ты слышала?
— Лазаренко, — запомнила Иллария.
— Я знаю этих командировочных наизусть. На безрыбье и рак рыба…
— Не согласна, — обиделась Иллария, — мы еще не раки, мы вполне симпатичные, обаятельные женщины!
Раздался стук.
— Кто там?
Вошел Мешков:
— Давайте чемодан, я знаю, где есть мастерская.
— Иллария Павловна пойдет с вами, — сказала старшая сестра. — Мы не нуждаемся в том, чтобы в довершение ко всему вы еще платили за починку нашего чемодана!
Иллария и Мешков шли по улице. Мешков нес чемодан и шел быстро, Иллария едва поспевала.
— Скажите, Виктор Михайлович, почему вы вздумали так о нас заботиться? У вас есть какой-нибудь свой интерес?
Мешков промолчал.
— Таисия Павловна не верит в бескорыстие.
Мешков опять ничего не ответил, только лишь выразительно посмотрел на Илларию.
— Вы всегда такой молчаливый? — спросила она.
— Нет.
— Это я вас раздражаю своей болтовней?
— Да.
— Я буду молчать, — пообещала Иллария. — Но в самом деле, вдруг ни с того ни с сего вы беретесь нести этот проклятый чемодан, потом устраиваете номер в гостинице, из-за этого вам придется жить вдвоем, потом вы сами несете чемодан в мастерскую. Я думаю, вы добряк, а вот Таисия Павловна считает, что вы за кем-то из нас ухаживаете или за нами обеими ухаживаете…
