.
Отец сознавал, что для еврея, да к тому же выходца из другой страны, — тем более уже взятого на заметку оккупационными властями — остаться во Франции значит подписать себе смертный приговор. Демобилизовавшись из армии, он целый год промаялся, добывая визы, пропуска и билеты в безопасные места для себя, своей жены Симоны и своего шестилетнего сына — то есть меня. Так мы отправились по проторенной многими беженцами дороге из оккупированной Северной Франции в южную демилитаризованную зону. Несколько месяцев мы прожили в квартире в Сент-Тропезе, ранее служившей нам чем-то вроде дачи. Наконец, благодаря содействию настоящего героя — американца Вэриэна Фрая, приехавшего во Францию с поручением спасать интеллектуалов, чья жизнь была под угрозой, — мы обзавелись всеми необходимыми бумагами и весной 1941 года отправились из Марселя морем в Касабланку. Среди пассажиров нашего парохода преобладали беженцы из Германии. Мне накрепко врезались в память корзины на палубе, набитые паспортами со свастикой. Когда мы прибыли в Касабланку, лицемеры-вишисты заявили, что беженцы переполнят все гостиницы города, а потому их следует разместить в пустыне, где условия жизни были просто ужасны. Благодаря Андре Жиду, приютившему нас в своей квартире в Касабланке, мы избежали этих концлагерей в песках. После нескольких месяцев ожидания мы попали в Лиссабон и наконец в августе 1941 года добрались до Нью-Йорка. Там-то спустя несколько месяцев отец и возобновил свою издательскую деятельность, решившись выпускать в чужой стране книги на французском языке.
В 1942 году, одолжив немного денег у друзей, он начал выпускать книжную серию, которая впервые познакомила Америку с литературой французского Сопротивления. «Молчание моря» Веркора вышло в Нью-Йорке вскоре после того, как английские летчики разбросали тираж этой книги над Францией. Также были изданы — во французском стиле, то есть в бумажной обложке — «Армия теней» Жозефа Кесселя и сборник стихов Луи Арагона. Эти книги давали живущим в Новом Свете французам определенное представление о происходящем в Европе. Вскоре отец заключил контракты с рядом издателей-единомышленников из Латинской Америки. Среди тех, кто внимательно следил за изданиями нью-йоркских изгнанников, была и Виктория Окампо из буэнос-айресского «Эдисьонес дель сур» («Ediciones del Sur»). Со временем книги французских борцов Сопротивления были переизданы и в Аргентине.
Мальчиком я часто заходил к отцу в издательство. Хотя, как и многие дети, я интересовался и даже восхищался работой своего отца, мне никогда и в голову не приходило, что я пойду по его стопам. Я считал, что мои скромные способности не идут ни в какое сравнение с его разносторонней одаренностью — помимо всего прочего, он владел несколькими языками и был наделен талантом книжного дизайнера. Хотя дома у нас мне нравилось слушать его беседы с Ханной Арендт
