— Где остальные? — Марсём тревожилась не на шутку.
— Не знаю. Они окаменели. И они тоже больше не могут.
— Что — все окаменели? А где Жора Илюшкой?
— Дрэгон на них замахнулся, и они заступили за границу. Испугались и заступили, а там жабастые. Жабастые погнали их в кусты.
— У тебя еще есть жизни?
— Да. Две.
— Молодец. А сколько ударов? Сколько ударов вы нанесли?
— Девяносто семь.
— Егор! Девяносто семь! Осталось три.
Егор молчал и не двигался с места.
— Егор! Всего три удара!
— Не могу.
— Три удара — и Дрэгон падет.
Егор молчал, глядя под ноги, и размазывал грязь по лицу.
— Егорка! Посмотри на меня! — Марсём наклонилась к нему близко-близко, пытаясь заглянуть в глаза. — Всего три удара! — и потом добавила тихо, но очень настойчиво: — Если не ты, то кто же? Кто, принц?
— А-а-а! — Егор вдруг развернулся и вылетел из укрытия, будто в нем разогнулась запасная пружина. Марсём бросилась за ним.
— А-а-а! — не переставая кричать, Егор бросился к Дрэгону. Он подбежал к нему почти вплотную и нанес удар.
— Девяносто восемь, — Марсём считала теперь сама и очень громко, чтобы все слышали.
Дрэгон поднял булаву и обрушил на Егора ответный удар. Егор не отскочил, только чуть отклонился назад, чтобы как следует размахнуться.
— Девяносто девять!
Теперь Егор стоял слишком близко к Дрэгону. Тому даже неудобно было его бить. Зато он мог легко выхватить у принца шнурок жизни.
— Сто! — раздался ликующий возглас Марсём. — Сто!
Мы высыпали наружу. Дрэгон продолжал кружиться, размахивая шарами, а Егор прыгал вокруг него.
— Я сказала, сто! — вдруг заорала Марсём не своим голосом. — Ты слышал? Сто!
Дрэгон внезапно остановился, взглянул на Марсём, пожал плечами и сказал совсем по-человечески:
— Как скажешь, начальник!
— Сто!
Дрэгон вскинул руки, уронил булаву и стал медленно заваливаться на траву.
— Заклятия сняты! — крикнула Марсём. — Все могут двигаться!
Дрэгон лежал на траве, раскинув руки. Вокруг него на почтительном расстоянии толпились принцы и принцессы. Егор стоял ближе всех, не в силах отвести глаз от огромной фигуры. Шлем слетел с головы, и картонные щитки на нем слегка помялись. На латах кое-где ободралась фольга.
— Во, какие здоровые! — Петя осторожно поддел носком кроссовки шар отброшенной в сторону булавы.
— А знаешь, как бьет больно! — прошептал ему Саня.
— Хорошая работа, Макс, — сказала Марсём будто бы в никуда. — Но уже все. Конец.
Фигура не шевелилась.
— Ма-акс, оживай!
Дрэгон вдруг шевельнул головой, приоткрыл один глаз, взглянул на Егора и — подмигнул!
