— Придется торговаться. Где остальные шнурки?
Я сняла секретницу с шеи и попыталась ее развязать. Тесемка не хотела слушаться, пальцы беспомощно теребили узелок.
— Скорее, время уходит.
Наконец мне удалось извлечь шнурки наружу. Те самые, пестрые, с ровными узелками, которыми Марсём когда-то любовалась. Шнурки, в которые я должна была вплести свои надежды и тайные чаянья. И которые стали жизнями принца Петра.
— Стойте тихо, не сбейте покрывало. Я пошла.
Марсём взяла у Ромика булаву, привязала к свободному концу зеленую ленту и, размахивая палкой, побежала туда, где жабастый веселился вокруг Пети. Еще двое носились по кустам вдоль тропинки. Все они кинулись к Марсём, окружили ее и стали страшно квакать. Что-то они там бурно обсуждали. Наконец жабастые, квакнув в нашу сторону, исчезли в кустах. А Марсём с Петей вернулись к нам. Все стали теребить Петю, пожимать ему руки. Он был растерян, но держался мужественно.
— Петр сейчас совершил подвиг — спас от гибели принцесс, доверивших ему свою защиту, — сказала Марсём. — Но подвиг принца дорого оплачен: он лишился всех боевых шнурков и не сможет биться с Черным Дрэгоном. Он не сможет совершить подвиг подвигов. Потому что вы поддались панике. Не сумели действовать сообща. Это плохо. Очень плохо для всех нас. И очень опасно. Нам нельзя терять воинов до решающей схватки. Как мы тогда сможем победить? Надо внутренне собраться, как следует собраться.
Мы попытались. Мы дали слово держаться вместе, не кричать от страха и не сворачивать с пути — что бы ни случилось. Теперь мы двигались плотной настороженной кучкой, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
Петя шел между нами — между мной и Наташкой, верный, благородный, опустошенный. Принц, потерявший свои боевые Жизни. Из-за нас с Наташкой. Или из-за меня? Из-за тайных моих чаяний?
К полудню солнце устало вселять надежду и спряталось в большую тучу. Из леса выбрался злобный знобящий ветерок, в котором явственно различался запах Гнили.
— Там начинается тропинка, ведущая в заповедный круг, — тихо сказала Марсём. — Мы начнем подъем вон оттуда. Десять шагов вправо.
Раз-два-три… «Ох!» — выдохнул кто-то. Мы взглянули вверх и оцепенели.
Высоко-высоко над нашими головами, на самой вершине холма, виднелась темная фигура. Огромная, неподвижная, страшная, господствующая над миром.
— Это Дрэгон! — прошептал Саня.
— Сам вижу, что Дрэгон, — шепотом ответил Егор.
— Какой страшный!
— А ты думал, он какой?
Четыре — пять — шесть… Незаметный изгиб тропинки — и Дрэгон исчез из виду. Это было еще страшнее, чем видеть его впереди.
