— Да, было такое, — в ответ улыбнулся учитель истории.
Больше коллеги-историки ничего сказать не успели и стоя слушали речь директорши о том, что племянница специально привезена в родное село, чтобы она хотя бы немного пожила в горах, подышала чистотой родного воздуха, «ибо в городе все не так, люди черствые, наглые и плохие». Учитель истории согласно кивал, как обычно улыбался и изредка, все больше и больше задерживая взгляд, смотрел на слегка порозовевшее, опущенное лицо практикантки. В мыслях он вернулся на несколько лет назад, пытаясь вспомнить эту студентку, и прозевал вопрос директора.
— Так где доклад? — повторила Пата Бозаева.
— А!? — учащенно заморгал Шамсадов и с такой непосредственностью перевел взгляд на директора, что та глубоко вздохнула и, чмокнув недовольно губами, все же без злобы сказала:
— Когда же ты взрослым станешь?.. Чтобы утром все готово было, и свой доклад мне тоже покажи. А то опять понесешь ахинею о своих хазарах... Не надоели тебе твои дурацкие раскопки? Вы, историки, какой-нибудь разбитый горшок найдете и целую легенду насочиняете... Иди домой, готовься и не лазай больше по пещерам, и так все горы перелопатил. — И уже вслед, в коридор. — От твоих находок теперь и нам неприятности... Понимаешь, — когда Шамсадов торопливо ушел, директор обращалась к племяннице, — в пещерах что-то нашел, так сюда со всего мира тунеядцы и романтики потянулись. Весь район консервными банками забросали. Слава Богу, власти как никогда быстро среагировали, округу госзаказником обозвали. Казалось бы, пронесло, так нет. Года два назад высоковольтную линию вели через горы, в Грузию. Всем свет, дорога, работа. И что ты думаешь?! Снова этот историк! Все детство в нем играет! Стал он, как ворон за пахарем, ходить за строителями. И вот рыли очередную яму для вышки в ущелье, а этот историк присмотрелся и обнаружил целое городище. Куда-то позвонил. Даже иностранцы примчались... А в итоге что: ЛЭП — не ведут, все закопали, ГЭС строить не будут, словом — вновь запретная зона... Ведь нас, вайнахов, после депортации жить в горы не пускали. Наше одно село на всю округу. А раньше здесь жизнь кипела.
В это время послышались восторженные детские крики. Директор бросилась к окну.
— Шамсадов! Шамсадов! — высунувшись в окно, повелительно закричала она. — Прекрати! Ты хуже детей. Вы всю траву помнете. А завтра люди приедут... Что? Ты не люди, ты учитель. Тебе не стыдно с детворой гонять мяч! Расходитесь по домам, готовьтесь к школе! Я вас всех на второй год оставлю. А ты, Шамсадов, доклад иди готовь.
